По началу, все шло хорошо. Не имевшие четкого ровного строя, индийские пехотинцы не могли оказывать серьезного сопротивления конным и потому, таран катафрактов без особых затруднений двигался к царю гангаридов. Многим всадникам уже казалось, что победа склоняется на их сторону, но все изменилось в один момент, когда под копыта царского коня бросился воин.
В одно мгновение он был смят и раздавлен, но царский жеребец спотыкнулся и на всем скаку рухнул, сбросив своего седока. Вылетев из седла, Александр ударился о землю, перевернулся и, завалившись на бок, неподвижно застыл. Множество взглядов с обеих сторон с тревогой и надеждой устремились к распростертому на земле телу, обвитое красным плащом.
Медленно и неторопливо летели секунды длиною в жизнь, а Александр всё так и не поднимался. И тогда радость, и ликование родились в душах гангаридов, ибо каждый воин знал слова царя Аграмеса о богатой награде за голову вражеского вождя. И в предвкушении царской награды устремились они к Александру, стремясь первыми получить для себя столь заманчивый трофей.
Скакавшие рядом с Александром всадники сбились в кучу вокруг царя, стремясь защитить его от рук неприятеля, однако это у них плохо получалось. Не считаясь с потерями, гангариды яростно наседали на гетайров, пытаясь отбить у них тело героя. Отчаянно отбиваясь от врагов, жидкий заслон катафрактов шаг за шагом отступал, прогибаясь под их натиском. Положение казалось безнадежным, и гетайры уже готовились с честью пасть рядом с телом Александра, когда за их спиной раздался громкий пронзительный крик.
Очнувшись от удара, македонский царь проворно вскочил на ноги и как ни в чем, ни бывало, вступил в бой с вражескими солдатами. В мгновение ока, мощным сабельным ударом он снес с плеч голову ближайшему из прорвавшихся к нему воинов гангаридов. Следующим взмахом он нанес страшной силы удар по шлему новому противнику и, не дождавшись, когда он рухнет, стремительным взмахом кисти разрубил прикрытую кольчугой грудь третьего воина.
После столь стремительной атаки, царь остановился на мгновение, вскинул высоко вверх свое смертоносное оружие и с победным кличем устремился вперед. С головы до ног забрызганный кровью убитых врагов, с окровавленным клинком в руках и жаждой боя в глазах Александр представлял собой столь ужасное зрелище, что индусы сначала замерли скованные страхом, а затем устремились прочь от него.
В этот момент, сквозь ряды вражеской пехоты к царю подскакали потерявшие своего предводителя катафракты. Увидев, что царь лишился своего скакуна, один из всадников проворно спешился и подвел своего коня к царю. Александр птицей взвился в седло и, не теряя ни минуты, вновь повел свою кавалерию в атаку на царя Аграмеса. Сбившиеся с наступательного темпа из-за падения царя македонцы вновь стали теснить врага, однако время было упущено. Воспользовавшись этой заминкой, на защиту владыки гангаридов подтянулись свежие силы, и бой разгорелась с новой силой.
В это время на левом фланге македонского войска, благородный Гефестион вел бой с атакующей кавалерией противника. Ему противостояли отборные силы кшатриев, возглавляемые сыном царя Аграмеса принцем Джанином. Стремясь добыть победу и быть отмеченным отцом среди остальных принцев, он упросил царя гангаридов доверить ему эту атаку.
Не имея той слаженности и той ударной силой, что обладал клин македонских катафрактов, кшатрии не смогли сходу прорвать строй конницы Гефестиона. Скифские кавалеристы, вооруженные тяжелыми плетеными щитами и копьями, под прикрытием конных лучников удачно сопротивлялись атакам врага. Могучие всадники, привыкшие сражаться один на один с врагом, сильно проигрывали строгому строю скифов.
Увязнув в сражении, словно пчела в сиропе, кшатрии только теснили врага, но прорвать ряды противника и отбросить его со своего пути они не смогли. Минута шла за минутой, но левый фланг македонцев держался, и это породило у Гефестиона надежду, что он сумеет сдержать противника.
Это прекрасно понимал и Джанин. Желая добить успеха, он бросил в сражение свою личную сотню кшатриев, появление которой и решило дело в пользу гангаридов. Используя численный перевес, принц буквально продавил строй македонской кавалерии и, прорвавшись через её ряды, устремился в македонский тыл.
Сейчас же вслед за ним в прорыв устремились и другие кшатрии, но воины Гефестиона не отступили. Мужественно сражаясь с наступающим противником, они отчаянно пытались остановить рвущегося противника, и это им удалось. Кшатрии вновь увязли в борьбе, а подоспевшие на помощь скифам агема дилмахов являющейся личной охраной Гефестиона, окончательно восстановили фронт. Вражеские всадники были отброшены назад, и прорвавшийся принц Джанин оказался отрезанным от главных своих сил.
Конечно, молодому воину следовало остановиться и ударом с тыла попытаться разбить конницу Гефестиона но, стремясь добыть победу разгромом македонской фаланги в центре, Джанин не сделал этого.
Охваченный радостным предвкушением скорой победы вел он своих кавалеристов в атаку, намериваясь обойти две линии гоплитов и ударить в спину фаланги сариссофоров мужественно отбивших атаку слонов и теперь сражающихся с пехотой гангаридов. Однако не все было так просто.
Прорвавшихся кшатриев встретил заслон греческих наемников Мемнона, стоявших в резерве. В отличие от индийских пехотинцев не знавших строя, греки встретили скачущих к ним всадников грозной стеной копий и щитов. Держа строй, гоплиты упорно отбивали натиск вражеской кавалерии, ставя жирный крест на планах царевича.
Охваченный злостью принц никак не мог решить, что ему делать, продолжить натиск или попытаться обойти врага. За него эту дилемму решил неприятель.
— Царевич, смотри, смотри! Враги обходят нас с тыла! — закричало несколько человек заметивших скачущих к ним всадников. Это были дилмахи посланные Гефестионом в погоню за Джанином. Ликвидировав угрозу прорыва, Гефестион рискнул отправить против врага свой скудный резерв и оказался прав. Скачущие широкой цепью, дилмахи подняли такое большое количества клубов пыли, что издали их можно было принять за большой отряд.
Поистине у страха глаза велики. Едва заметив у конного отряда царский стяг Аргидов, Джанин сразу решил, что это Гефестион преследует его со всеми своими силами, и поспешно отступил. Оказаться зажатым противником с двух сторон, принц хотел меньше всего.
Проклиная всех зловредных богов помогающих македонцев, Джанин отступил, однако он не собирался складывать оружие и отчаиваться. Потерпев неудачу с гоплитами Мемнона, принц решил ударить по македонскому лагерю, справедливо решив, что для защиты своего имущества Александр будет вынужден отправить подкрепление. А это как раз то, что и требовалось принцу.
Стоявшие возле лагерных ворот часовые вовремя заметили приближающуюся к ним вражескую конницу и подняли тревогу. Появление врага не застало врасплох Неарха и его помощников отвечавших за оборону лагеря. Исполняя приказ царя, наварх придвинул к лагерному частоколу все имевшиеся у македонцев баллисты, луки и катапульты. Все пространство перед лагерем по приказу критянина было заранее размечено и пристреляно. Теперь ориентируясь на вешки и разметки, Неарх готовился дать отпор наступающим врагам.
Дождавшись, когда противник достиг края зоны обстрела, наварх махнул рукой, и на вражескую кавалерию обрушились камни, стрелы и копья. Почти каждая из частиц этого смертоносный дождь нашла свою цель в плотном строе атакующих кшатриев. Пронзительно ржали раненые кони, с предсмертными криками падали на землю всадники Джанина, но потери не остановили принца. Приказав растянуть строй, он упрямо шел на штурм лагеря.
Началось жестокое противостояние между жаждущими крови людьми и изрыгающими смерть машинами. Подручные Неарха ещё дважды успели привести в действие свои метательные орудия, прежде чем кшатрии достигли лагерного палисада. Многие остались лежать на земле по ту сторону частокола, но еще больше прорвалось к лагерным воротам, желая обагрить свои мечи кровью македонцев.
Могучи и сильны были конники царя Аграмеса, но и им было не под силу сдвинуть с места повозки македонцев, закрывавшие проход в воротах. Скрепленные между собой цепями, они стали непреодолимым препятствием на пути кшатриев. Разгоряченные боем они, пытались перебраться через повозки, но стрелы, копья и мечи македонцев не позволили им сделать задуманное.