Так же победителям досталось многочисленное царское оружие, отделанное золотом и серебром, золотая посуда, купальня и прочая утварь. Царский гарем и индийские танцовщицы были сразу розданы солдатам и их командирам.
Получившее столь щедрые дары все македонское войско в один голос славило своего царя, чей воинский гений сумел разгромить во много раз превосходящего врага и овеять их оружие неувядаемой славой. А тысячи и тысячи бежавших с поля битвы воинов разнесли по всей восточной Индии весть о явлении грозного Гангадхара (покорителя Ганги), явившего им свою божественную силу и подарившего жизнь.
Глава VI.
Гибель рыжебородого властелина
Блистательная столица Нандов Паталипутра вот уже в течение нескольких дней ожидала гонцов от царя Аграмеса с известием о разгроме богомерзкого македонца посмевшего замахнуться на священные земли гангаридов. Жители столицы только об этом говорили с утра до ночи, но радостное известия запаздывало и это порождало среди населения легкую смуту.
Появление глубокой ночью самого царя с небольшой свитой вызвало сильное удивление и страх у встретивших его обитателей дворца. Возникший из ночной тьмы владыка Магадхи был мрачен и раздражен. Бросив поводья своего коня застывшему в изумлении слуге, он скорым шагом прошел в свои покои, потребовав к себе начальника дворцовой стражи. Все это тут же породило во дворце тревожные слухи о поражении властителя державы Нандов от северного пришельца.
Многие из придворной челяди отказывались в это верить, однако скромный царский эскорт и поведение владыки свидетельствовали об этом лучше всяких слов.
Страх и уныние охватил гангаридов и все как один, вспомнили другое вторжение с севера. Много сотен лет назад в эти райские земли, вторглись свирепые воины на колесницах во главе с могучим Индрой. Пришельцы покорили все земли Махаджанапада, навязав уцелевшим жителям свою культуру и религию. Теперь видно настал через гангаридов испить эту горькую чашу.
Таковы были ночные настроения, а утром царь Аграмес показал себя подлинным самодержцем. Получив сокрушительное поражение от врага, он не пал духом как перс Дарий, а с неукротимой энергией принялся исправлять положение дел.
Ещё на небосвод не взошло солнце, а из дворца уже были отправлены гонцы ко всем магадхским князьям и раджам, с грозным приказом привести к столице ранее собранные ими воинов, вместе со слонами, конницей и колесницами. С южных границ повелитель затребовал стоящие там войска по охране рубежей державы Нандов от набегов диких дандаритов.
Горные кланы провинции Ваджи были извещены о щедрых милостях для царских воинов, и приглашением пополнить ряды войска гангаридов. В самой столице было объявлено осадное положение и закрыты все ворота. Одновременно тайная стража арестовала нескольких вельмож по подозрению в сношениях с предателем и изменником Чандрагуптой.
Проводя это, владыка всем своим видом демонстрировал, что досадное поражение от македонца, нисколько не поколебало его решимости одержать победу в этой войне, и выгнать захватчика из Индии. Так было заявлено на приеме во дворце, который царь Аграмес дал для своих подданных на следующий день после возвращения с поля боя.
Объяснив свое поражение от Александра предательством некоторых раджей и плохой выучкой пехоты, владыка пообещал наголову разбить македонцев здесь же, под стенами Поталы. Оперевшись на ручки золотого трона с головами тигра, Аграмес щедро сулил стоявшим у его подножья вельможам, персидские и бактрийские сатрапии, которыми они будут владеть после победы над врагом.
Возможно, так все и было бы, но вот только противник у Аграмеса был на голову выше его самого. Одержав блестящую победу, Александр, словно магнит стал притягивать к себе всех колеблющихся и неуверенных из числа приближенных царя гангаритов. При этом незначительные мелочи, которыми можно было пренебречь в мирной жизни, стали слагаться в минусы, тормозившие реализацию планов его соперника.
Утром и днем последующего дня в столицу стали пребывать спасшиеся от руки грозного Гангадхара солдаты. Войдя в город, они стали повествовать жителям о явлении живого бога, его неуязвимости от простого оружия, способного одним ударом убить слона и сотню воинов, но даже носорога. При этом многие восхваляли его за милость в удержании своей карающей длани.
Когда слухи достигли царского дворца, сразу последовал приказ об аресте смутьянов, но было уже поздно. Царь только подхлестнул веру к их рассказам, и тем самым показал свою слабость. Среди столичных обывателей мгновенно поползли толки шаткости положения царя, не преминув объяснить это низким происхождением Аграмеса. С начала тихие и робкие, они быстро крепли день ото дня и грозили обернуться для владыки гангаридов большими бедами.
Тем временем, Александр не собирался почивать на лаврах своей победы, будучи твердо уверен, что такой противник как Аграмес в отличие от Дария никогда не сложит оружие, и до полной победы еще далеко. Поэтому, на другой день после победного пира полководец собрал своих помощников.
Страдая от полученных ран, Александр не стал отлеживаться, как это рекомендовали доктора, а приказал собрать военный совет у себя в шатре.
— Друзья, сейчас мы не можем наслаждаться плодами нашей великой победы, хотя мы это заслужили по праву. Необходимо добить Аграмеса как можно скорее, пока он не зализал свои раны и не набрал новое войско. На вторую битву с гангаридами у нас может просто не хватить сил — произнес царь, сидя в походном кресле в окружении врачей.
— У нас много раненых, государь — осторожно возразил стратег Птоломей, явившийся на военный совет к царю, несмотря на свою рану в бедре.
— Поэтому ты и Мелеагр останетесь в Варанаси со всеми ранеными и больными. Они только помешают нам при походе на Паталу.
— Значит, мы скоро выступаем на столицу Аграмеса? — радостно спросил Гефестион.
— Да, Гефестион. Как самые здоровые из всех стратегов, Пердикка и Кратер скорым маршем поведут кавалерию и фалангу к столице гангаритов. Мы же с тобой, вместе с воинами Эвмена и Лиссимаха, погрузимся на корабли Неарха и поплывем к Патале по реке. Подобный способ переброске войска на деле доказал свою быстроту и практичность — излагал план своих действий Александр.
— Но здешняя река неизвестна нам, возможно, она полна мелей и порогов. Стоит ли подвергать риску себя такому риску, государь. Может, лучше подождать немного и ударить по врагу всей нашей мощью — подверг сомнению царский план Птоломей.
— Чандрагупта ничего не говорил мне о местных мелях, а он здесь вырос — быстро парировал аргумент Птоломея Александр. — Кроме того, переброску части войск по реке поддерживает и Неарх. Он полностью уверен в том, что сможет благополучно перевести на своих кораблях к стенам Паталы. На всякий случай можно местных лоцманов. Что касается ожидания, то каждый день нашего промедления только на руку нашему врагу. Только быстрота действий, есть залог нашей окончательной победы против столь опытного противника как Аграмес.
Птоломей хотел, что-то возразить но, только глянув в лицо Александра, стратег промолчал. Спорить по поводу тактики с царем было бесполезно.
Приказы македонского царя всегда выполнялись четко и в срок и уже на следующий день после совета, из стана победителей в путь вдоль берегов Ганга отправились катафрактов, вслед за которыми через день двинулась фаланга под командованием Кратера. А ещё через день, погрузившись на корабли, отправился в путь и сам Александр не желавший дать своему противнику ни единой поблажки в жестокой борьбе за власть над Махаджанападом.
Медленно и осторожно вел критянин свою флотилию по Гангу к стенам Паталы. Впереди двигались легкие дозорные суда с лоцманами из Варанаси, а вслед за ними шли корабли доверху набитые солдатами. И в этом плавании Неарх доказал, что по праву носит звание главного царского наварха. Ни один из кораблей македонской флотилии не пострадал. Более того, они не только обогнали движущуюся по суше фалангу, но даже и катафрактов.