– Так сразу? – немного растерялся я.
– Почему бы – нет. У Аракчеева служили исправно. Нареканий не было. Правда, Александр Андреевич вас подставил не очень красиво. Ведь это вы убили полковника Генри Энглиси. Я понимаю, что вы виноваты отчасти. Но об этом неприятном эпизоде никто уже не помнит. От командующего черноморским флотом – ни одного нарекания в ваш адрес, только положительные отзывы. Великий князь Константин о вас высокого мнения. Проситесь на службу в канцелярию, – настойчиво повторил он.
Карета остановилась.
– Здесь я вас высажу. Отдохните и подготовьтесь к ужину во дворце.
– Большое спасибо! – поблагодарил я генерал-губернатора.
– И вот еще что, – сказал он тихо и грозно. Лицо его мгновенно превратилось в деревянную маску. – Я знаю, что моя дочь посещала вас ночью. Я все знаю. Учтите, Добров…
– Да как вы могли подумать обо мне…, – возмутился я.
– Мог, – прервал он меня. – Если бы я был просто, ваш знакомый, то не посмел бы ничего предполагать, но я – отец этой непредсказуемой мадмуазель. А все отцы очень мнительны. И я – мнительный.
– Уверяю вас, мы только дружески побеседовали. Я постараюсь, чтобы более таких ночных недоразумений не случалось.
– Я вам верю, – с тяжёлым вдохом согласился фон Пален и тут же напомнил: – Павла Петровича вы тоже уверяли, насчёт великой княжны Елены.
Опять эта Елена! Я готов был взорваться. Но фон Пален вдруг усмехнулся:
– Простите, тут уже я сглупил, вспомнив прошлое. Не к месту. Останемся товарищами.
Он мне крепко пожал руку. Карета помчалась к Зимнему, оставив меня на углу набережной Мойки и Невской перспективы.
* * *
Я прибыл в Зимний дворец ровно в указанное время. На мне был все тот же старый артиллерийский мундир. Меня проводили в столовую и указали место.
Ужин проходил скромно. Император и императрица сидели во главе стола. Павел ел мало. Вина пил еще меньше. Великий князь Александр с супругой. Великий князь Константин с супругой. Великие княжны. Немногочисленная свита. На месте Елены Павловны сидела фрейлина Софья фон Пален, прямо напротив меня. Так же присутствовали некоторые генералы и министры. Фон Пален бросал недобрые взгляды то на меня, то на Софью. А что касается Софьи: она держалась смело и спокойно. Отвечала отцу дерзким насмешливым взглядом и иногда пристально смотрела прямо мне в глаза, от чего по спине пробегали мурашки, и я начинал пылать, словно факел. Но её все это только забавляло.
Однако вино было великолепное, не хуже того, что я пробовал в Италии.
– Представляете, с потёмкинских плантаций из Крыма, – поведал мне сосед справа, генерал от инфантерии Михаил Илларионович Кутузов, поднимая хрустальный бокал с янтарным напитком.
Слева умело орудовал ножом и вилкой адмирал де Рибас.
– Видите, сколько апельсинов на столе, – усмехнулся испанец, указывая на фруктовые вазы. – Из Одессы нынче постоянно к столу императора подвозят, в любое время года.
После ужина ко мне подошёл граф Кутайсов и сообщил, что император ожидает капитана Доброва в своём кабинете.
– Помните, о чем я вам говорил, – сказал многозначительно фон Пален, придержав меня за локоть.
В просторном кабинете с высокими потолками царил полумрак. Свечи в канделябрах едва теплились. В камине сонно потрескивали угли. За окнами с тяжёлыми портьерами весенние сумерки: тусклое небо, серый абрис Петропавловской крепости. На огромном столе посреди кабинета возвышался макет замка Святого Михаила. У стола стоял император и внимательно разглядывал макет. Я отрапортовал о себе.
– Подойдите сюда, Добров, – не отрываясь от созерцания макета, подозвал меня Павел. – Как вы считаете, надо ли расширить ров?
– Смотря, для чего он будет нужен, – пожал я плечами.
– Для обороны, естественно. Широкий ров преодолеть труднее. Вы же участвовали в штурмах бастионов. Должны понимать.
– Но по широкому рву можно подойти на малых судах, – возразил я.
Павел оторвался от макета и с любопытством взглянул на меня.
– Верно! Да вы выросли! – довольно произнёс он. – Помню, в Гатчине мальчишкой были, хотя грамотным, но мальчишкой. Что скажите о расположении батарей? – Он показал на маленькие пушечки, расставленные вокруг замка.