Как сказал тогда царь, он собрался войной на Иллирию, а затем и Фессалию.
- Если воины будут прозябать в своих домах с женами и детьми, то очень скоро наши соседи нападут на нас и вырежут всех до единого, - пытался объяснить свою логику отец, - Да и поход этот, если боги будут благоволить нам, будет весьма прибыльным. Мы вернемся большой добычей.
Однако Олимпиада его не хотела даже слушать. Каждый поход отца мог обернуться не только его смертью, но и смертью ее детей. Любой, кто бы занял трон, без сомнения убил бы всех нас - Арридея и меня. И я бы не дал никаких гарантий, что смерти бы смогли избежать мои сестры Клеопатра и Кинана, как впрочем, и наша мать. А уж про Аминанту IV и говорить не приходилось бы. Он был бы первым кандидатом в расстрельном списке (это что еще за список такой?).
В общем, тогда отец с матерью жутко разругались и не виделись уже целый год. Но отец оказался прав. Его поход в Иллирию и Фессалию оказался весьма успешным. Больше всех, как говорили люди, в том походе отличился Клит. Настолько, что отец даже сделал его одним из своих полководцев. Вернувшись в Македонию Клит женился и уже даже обзавелся потомством. При воспоминании о друге, которого я столь жестоко обидел, у меня защемило в груди.
Мы только закончили заниматься с Леонидом, как в мою комнату вошла мать. Царственным взмахом руки она велела слугам оставить нас наедине.
- Александр, сын мой, у меня благая весть. Только что прискакал гонец и сообщил, что отец прибудет на твой день рождения! - улыбнулась она.
- Это отличное известие, матушка. И я очень надеюсь, что вы с ним примиритесь, - обрадовался я.
- Гонец также сообщил, что отца в поездке сюда будет сопровождать полководец Клит, - как всегда мать оставила самую лучшую новость на потом.
Мое настроение тут же взмыло вверх, подобно Пегасу. Клит! Наконец-то, я увижусь со своим другом, по которому очень сильно соскучился.
Ах! Если бы я знал тогда при каких обстоятельствах случится наша встреча, я бы наверное заплакал горькими слезами.
***
- Едут! Едут! - придворный глашатай вихрем пронесся мимо меня, желая поскорее доставить благие вести царице.
Я, не теряя времени, тут же поспешил на самую высокую башню дворца, расположенную аккурат возле северных ворот. И буквально перед самым входом столкнулся с Арридеем. За прошедший год с братом произошли радикальные перемены. Внезапно он стал слабеть умом. Обитатели дворца, расположенного в горах Верии. Частенько заставали его, глядящим на птиц и пускающим пузыри. Иногда он начинал неистово хохотать и пускаться в пляс, а порой Арридей замыкался в себе и мог неделями ни с кем не разговаривать.
Злые языки поговаривали, что за всем этим стоит моя мать Олимпиада. Якобы по ее указанию, наш придворный лекарь Антипатр подмешивал Арридею в еду и питье различные снадобья, рецепты которых ему нашептывала сама Ата [5].
Я в эти слухи не верил. Нет, мать, конечно, безумно любила меня и делала все, чтобы я унаследовал трон после смерти отца, но пойти на такую низость, мне кажется, она не могла бы. К тому же, у Арридея и без того не было шансов взойти на трон, поскольку он был более низкого происхождения, чем я. Он был рожден от связи с танцовщицей, в то время как моя мать - была эмпирской царевной.
Я с жалостью посмотрел на брата.
- Что ты здесь делаешь? - поинтересовался я у него с самым невинным видом.
- Тссс! - глаза Арридея горели безумством. - Я знаю, что среди приближенных царя, есть вражеский лазутчик. Ему приказали убить Филиппа, когда он приедет сюда.
- Ну что ты брат?! - усмехнулся я. - Отца охраняют прекрасные и отлично выученные воины, так что у лазутчика нет никаких шансов.
- Нет, ты ошибаешься! - брызгал слюной Арридей. - Мне сегодня во сне являлся Гермес [6]. Он передал мне волю богов: убить лазутчика!
- Полно, брат, полно! Ступай к себе! Я защищу отца! - попытался я его успокоить.
- Нет! Ты не сможешь! Это воля самого Зевса! - закричал он.
На шум сбежались слуги и я знаком велел им отвести Арридея в его покои.
Взобравшись на башню, я увидел вдалеке группу всадников. Прикинул расстояние - примерно две тысячи оргий [7]. Еще успею переодеться, чтобы встретить отца во всей красе. Ну и Клита тоже. Для своего друга я даже приготовил маленький подарок - отличный ксифос [8], легкий, острый, в красивых деревянных ножнах, украшенных витиеватой резьбой и круглыми бронзовыми вставками. Мне не терпелось вручить его поскорее новому полководцу царя Филиппа.
Не теряя ни минуты, я бросился в свои покои, чтобы омыть тело и облачиться в лучшие одежды. Мои слуги были весьма расторопными и не нуждались в излишних распоряжениях. Как только я вошел в термы [9], они тут же бросили наполнять огромную глиняную ванну, в которую наверняка помещалось не меньше амфоры [10] воды. Под ванной уже полыхал костер, поскольку я терпеть не мог мыться в холодной воде.