Мне приснился кошмар: я убегал от старухи-цыганки, которая гналась за мной с криком “позолоти ручку, дорогой!». Когда цыганка все же меня догнала и протянула свою когтистую руку к моему горлу, я судорожно дернулся и... проснулся.
В комнате было очень темно. Тем не менее, у меня создалось впечатление, что я нахожусь не в своей кровати. Испугавшись, я начал шарить руками вокруг. С каждым движением мой страх нарастал все больше. Под собой я нащупал не привычный и такой удобный ортопедический матрац, а какие-то не обструганные доски, поверх которых было наброшено что-то весьма отдаленно напоминающее овечью шкуру. У меня бред, решил я, и попытался снова уснуть. Но сделать это не удавалось. Воображение живо рисовало картинку, как ночью в квартиру пробрались воры и украли меня - больного и измученного, чтобы потребовать потом выкуп. Я снова открыл глаза и начал шарить руками. Ничего не изменилось. Все те же доски, все та же шкура.
С большим трудом мне все же удалось подняться со своего неудобного ложа. Будто слепой, вытянув перед собой руки, я начал изучать окружавшее меня пространство. Так и есть, меня точно похитили, - решил я, упершись в стену, грубо сколоченную из толстых бревен. Комната, скорее всего сарай, в котором я находился, была абсолютно пустой, не считая моей постели. Что делать дальше я не знал, а потому, ничего не придумав, бухнулся на лежанку и очень скоро забылся тревожным сном.
***
Солнечный свет упрямо продирался сквозь мои плотно закрытые веки. Я попытался перевернуться на другой бок, но отчетливо вспомнил приснившийся кошмар про мое похищение и тут же открыл глаза. И тут же пожалел об этом: сон оказался явью. Я действительно находился в чем-то похожем на сарай. Сквозь неплотно подогнанные доски пробивались солнечные лучи, освещая хоровод мириадов пылинок, кружащихся в воздухе.
В противоположном конце сарая была дверь. Естественно, она оказалась заперта. В голову лезли всякие нехорошие мысли о том, кто мог устроить мое похищение. Однако ответа на этот вопрос я, перебрав в уме всех знакомых, так и не нашел. Заглянув в щель в дверном проеме, ничего не увидел. Такое ощущение, что сарай стоял где-то в центре пустыни. Повсюду, куда хватало глаз, был только ослепительно белый песок. В углу сарая я нашел бочку с водой, которая меня сильно удивила. Либо я ее пропустил, пока ночью ощупывал свою новую обитель, либо ее принесли утром, пока я спал. Пить хотелось неимоверно, а потому отбросив всякие подозрения и сомнения я зачерпнул пригоршню прохладной влаги и с удовольствием ее выпил.
Через какое-то время до меня дошло, что сыпь на теле исчезла, да и чувствовал я себя довольно сносно. Правда очень хотелось съесть чего-нибудь. Интересно, сколько я здесь нахожусь. Этот вопрос повис в воздухе, так как ответить на него было некому.
За весь день ко мне никто не пришел. Перед сном я начертил черточку на бревне найденным на полу острым камнем. Первый день осознанного заточения, прямо как граф Монте-Кристо... Отчего-то эта мысль вызвала у меня приступ веселья. Я лежал на вонючей овечьей шкуре и улыбался во весь рот.
***
Следующий день практически не отличался ничем от предыдущего. Только утром я обнаружил рядом с дверью деревянную миску с какой-то ужасной на вид похлебкой. После долгих самоуговоров все же решился попробовать варево. Это было ошибкой. Мой желудок тут же взбунтовался против этого «деликатеса». Тем не менее я заставил себя съесть эту бурду, чтобы не умереть с голоду.
***
Подходила к концу вторая неделя моего заточения. За это время мне удалось узнать немного. Еду и питье приносили один раз в сутки, исключительно ночью, когда я спал. Все попытки увидеть кормильца успехом не увенчались: стоило мне только лечь, как сознание тут же отключалось, чтобы включиться уже утром.
Вот и сегодня проснувшись я с отвращением запихал в себя «завтракобедужин» и запил его водой из бочки. После чего принялся бесцельно нарезать круги по своей тюрьме. При этом думал я только об одном как не сойти с ума. Наверное поэтому до меня не сразу дошло, что к сараю приближаются люди, громко разговаривающие на незнакомом языке.