***
С каждой минутой мне все труднее удерживать сознание. Мои губы распухли, а язык воспалился. Организм требует воды. Это издевательство! Воды вокруг целое море, но пить ее невозможно. После нападения бриттов, прошло три или четыре дня. Из спасшихся пятерых рабов трое утонули. Мы с Эйей вдвоем, вцепившись в обломок мачты, продолжаем наше плавание. Господи, помоги мне...
***
На голову села чайка. Наверное хочет выклевать мне глаз, но сил отпугнуть ее уже нет. Сегодня (а может вчера или позавчера) ночью пропал Эйя. То ли во сне разжал руки, то ли акулы утащили я не знаю. Но я теперь один. Снова один. Только на этот раз ситуация хуже, гораздо хуже. Никто не принесет мне воды или той бурды, за которую сейчас я бы отдал все на свете. Впереди кажется видна полоска земли или это предсмертная агония. Я хочу жить, но сил бороться дальше уже нет.
***
Кто-то толкал меня в бок. Наверное это Лариска. Опять хочет продолжения? Вот ведь ненасытная баба! Стоп! Какая Лариска? События последних трех месяцев всплыли в моем сознании, заставив меня резко сесть.
Позади огромная синь моря. Впереди буйный вековой лес, теряющийся в тумане. Сыро и довольно холодно. Рядом со мной на корточках сидит оборванец. Скорее всего мальчик, а может девочка. Сальные длинные волосы, грязная мордашка, хрупкое тело прикрыто лохмотьями. Точно девочка. Что говорит и оживленно жестикулирует.
- Пить, - хрипло выдохнул я.
Девчушка отрицательно помотала головой. Не понимает. С трудом поднял руку и показал жестом. Ага, догадалась. Встала, куда-то метнулась, вернулась с кожаной фляжкой, откупорила и протянула мне.
Жидкость обожгла горло. Это явно не вода. Но стало немногим легче. Появились силы, чтобы встать. Девчонка тянет за краешек моей набедренной повязки с такой силой, что та начинает трещать. Дабы не допустить конфуза, делаю шаг в том направлении, куда она меня ведет.
Заморосил дождь. Моя спасительница меня торопит. Вошли в лес. Сил идти больше нет. Теряю сознание.
***
Снова болезненные толчки. На этот раз в живот. Открываю глаза. Низкий покатый прокопченный потолок. Из небольшого окошка, вместо стекла в котором какая-то прозрачная пленка, похожая на рыбий пузырь. Пучки ароматных трав, развешенных высоко под потолком, из которых узнаю только чеснок. Знакомая девчушка протягивает мне чашку с каким-то варевом. Пью и проваливаюсь в темноту.
***
Девчушку зовут Нимуэ. Она живет в этой хижине в лесу с самого рождения. Живет вместе с дедушкой Ллейаном. Хотя дедушкой его назвать сложно. Довольно бодренький мужичок, выглядящий лет на пятьдесят. Судя по всему Ллейан весьма знаменитая персона. Раз в неделю к нему приезжает какой-то мужчина, богато одетый, на хорошей лошади. Он всегда с подозрением смотрит в сторону Сашки, но ничего не говорит. Ллейан при этом хитро улыбается и тоже молчит. Каждый раз встреча проходит по четкой и видимо уже давно отработанной схеме. Мужчина протягивает старику какой-то свиток, тот его читает, затем пишет ответ и протягивает свиток обратно. Скорее всего этот мужчина гонец. Но наверняка Сашка бы не стал утверждать. Языковой барьер потихоньку он преодолевает. Речь Нимуэ и Ллейана смутно похожа на английскую, во всяком случае некоторые слова Сашка понимает. Хотя произносятся они совершенно с другим акцентом и на какой-то странный манер.
Гонец прибыл как обычно, когда солнце только вошло в зенит. Правда, на этот раз он прибыл не один а с двумя хорошо вооруженными латниками. Те, молча подошли к Сашке, связали его и закинули на круп лошади, предварительно заткнув рот кляпом. Нимуэ схватила нож и хотела было кинуться на латников, но Ллейан ее остановил, что-то зашептал на ухо. Девчонка вырвалась, зарыдала и скрылась в лесу. Получив свиток, гонец кивнул старику, затем что-то сказал латникам и они, запрыгнув в седла, пришпорили коней.
Лесная тропа изобиловала ухабами, которые на крупе лошади ощущались довольно чувствительно. Связанные руки и ноги затекли, голова моталась со стороны в сторону, будто тряпичная. Не до конца еще оправившийся после кораблекрушения Сашкин организм не смог выдержать этой пытки и он потерял сознание.
Очнулся в сыром холодном каменном погребе. На ногах кандалы, руки тоже скованы толстой цепью. На полу миска с холодной кашей мерзкого вида и вкуса. В углу жидкий клок сена, да кувшин с затхлой водой. Сашка старался отогнать мысли о том, куда он попал и за что его заковали в кандалы. Вроде ничего преступного не совершал. Но судить о порядках в этом странном мире он не может. Смирился. Лег на солому, жутко вонявшую, кстати, фекалиями и попытался уснуть.