Где было посеяно драконово семя
Сообщения с границ Македонии становились все более угрожающими. Обычно иллирийцы, геты и трибаллы не представляли для превосходной македонской армии никакой опасности. Но времена наступили необычные. Александр хотел сделать то, что задумал когда-то его отец: освободить греческие колонии в Малой Азии от ига персов. Возможно, его помыслы и стремления шли еще дальше и конечной целью стала война против мировой империи персов. Подобный поход с военной точки зрения нельзя было начинать, не укрепив собственные границы с тыла и флангов.
Весной 335 года до н. э. Александр собрал своих воинов в Амфиполе в устье Стримона. Их было двадцать тысяч. Эта мощная, вооруженная, неудержимая масса двинулась по прибрежным путям на восток, огибая Родопские горы, отражая постоянные атаки, и остановилась у перевала Шипка. Подход к ней фракийцы загромоздили повозками. Перевал защищало племя, о котором среди солдат ходили жуткие истории: рассказывали, что они пили вино из вражеских черепов с еще сохранившимися волосами. Даже самые отъявленные разбойники боялись их.
Александр штурмовал перевал (вошедший в историю со времен русско-турецкой войны 1877-78 гг.) ошеломляющей фланговой атакой, несмотря на катящиеся по склонам наполненные камнями повозки. Сам он всегда был там, где положение казалось наиболее опасным. Гоня перед собой трибаллов, македоняне достигли Дуная. Александр стоял со своими гетайрами на берегу, глядя на мощно, а в весеннее время даже стремительно несущийся поток. «Данабиус», «Дунай», «Танове» — эта река считалась границей унылой степи и самым непреодолимым препятствием для войск и с севера, и с юга. Александр ждал спешащие на помощь из Черного моря суда. Когда же, наконец, они подошли, то оказалось, что сил явно недостаточно, чтобы взять остров Певка, на который бежали трибаллы и фракийцы. На северном берегу стояли геты, хорошо вооруженные, занимавшие укрепленные позиции.
Александр решил переправиться через реку и атаковать гетов. В таком случае укрывшиеся на острове не могли бы долго продержаться. Он приказал набить сеном шкуры, используемые для палаток. Безлунной ночью на примитивных плотах через реку переправились 5000 человек и оттеснили ошеломленных гетов в степь. Сообщение о невиданной до сих пор, беспримерной операции сухопутных и морских сил распространилось со скоростью ветра. Позже только Цезарь при форсировании Рейна подобным образом продемонстрировал свою мощь.
Вскоре посланцы племен стояли перед царем и его приближенными, горя желанием заключить мирные и союзнические договоры. С человеком, посмеявшимся над богами реки, они ссориться не хотели.
Пришли и кельты с гор у Адриатического моря. Крепкие, пышущие здоровьем великаны предложили свои услуги. Когда Александр, изумленно рассматривавший их, спросил: «Кого вы боитесь больше всего?», надеясь втайне, что они скажут: «Царя македонян», они ответили: «Мы не боимся никого на свете. Мы боимся только того, что обрушится небо».
Не успели его воины перевести дух, как прибыл гонец с тревожным сообщением: восстали иллирийцы. Пелион в огне. Быстрым маршем македонская армия двинулась через изрезанную ущельями, покрытую непроходимыми лесами горную страну (нынешнюю Болгарию), лежащую между Балканами и Дунаем. Когда они достигли старой македонской крепости южнее Охридского озера, враг уже штурмовал стены. Поджечь ворота не удалось, провалилась и попытка временного отступления. Македоняне оказались в ловушке, теснимые с тыла одним из отрядов иллирийцев. Александр ушел от охватывающего удара, построив свою фалангу боевым порядком «углом вперед» и прикрыв фланги двумя сотнями всадников, чтобы под боевой клич «Алалей!» прорвать заслон и переправиться через реку, а ночью возвратиться и уничтожить вставших лагерем у Пелиона иллирийцев в их палатках у бивачных костров: решив, что враг бежит, те не выставили охраны.