Филипп купил Буцефала за тринадцать талантов — огромные деньги, но из-за его дикости не мог оседлать. Александр, напротив, укротил коня в первый же день и примчался галопом к отцу. Со злостью и восхищением Филипп сказал: «Сын мой, ищи царство по себе, потому что Македония слишком мала для тебя».
Так, во всяком случае, передал нам эту красивую историю Плутарх.
Тридцать тысяч воинов… Жители городов, через которые они шли, бряцая оружием, с удивлением следили за этой ощетинившейся копьями нескончаемой колонной-змеей. За царем двигалась кавалерия, состоявшая из гетайров — македонской знати. Эти боевые соратники царя, вооруженные копьями, кривыми мечами, одетые в металлические шлемы, кованые панцири и поножи, должны были навести не персов ужас. За ними следовали педзэтайры — пешие воины с пятиметровыми, изготовленными из критской вишни копьями — сариссами; сражаясь плечом к плечу, педзэтайры образовывали фаланги, похожие на движущиеся крепости. Между конницей и тяжелой пехотой налегке быстро шагали царские «щитоносцы», называемые гипаспистами. Как и гетайры, они составляли отборные войска, предназначавшиеся для стремительной атаки. Македонская пехота была лучшей, какую знал античный мир. В колонне шли и греки: 5.000 всадников и 7.000 пехотинцев, которых выставили согласно союзническому долгу города-государства. То, что грекам не доверяли и поэтому использовали для несения гарнизонной службы и охраны обоза, доказывает, что они не проявляли особого восторга по отношению к кампании, которую Александр представлял как «войну отмщения». Войска, выставленные фракийцами, — фессалийцами, иллирийцами, напротив, были исполнены жаждой борьбы, равно как и критские лучники.
За ними следовал обоз из тяжелых катапульт, осадных орудий, повозок с продовольствием, запасных лошадей, вьючных животных, конюхов, слуг, поваров, ремесленников, гонцов, посыльных, носильщиков, шагомеров, пажей, врачей, жрецов, ясновидящих, инженеров, строителей, казначеев, писарей, фуражиров, цирюльников, и в самом конце в самых удобных повозках ехали те, кого можно назвать своеобразным «художественным персоналом»: литераторы, поэты, философы, историки, актеры, музыканты, танцоры. Среди них были и знаменитости: художник Апеллес, скульптор Лисипп, историк Каллисфен.
Александр командовал самой обученной, дисциплинированной и опытной армией того времени. Ее боеспособностью он был обязан отцу. Филипп в свое время пошел на серьезные Сокращения: только один конюх на десять кавалеристов, ни единой повозки для гетайров; продовольствие ограничивалось оливками, инжиром, хлебом и сыром; воины были приучены совершать ежедневные переходы в тридцать и даже пятьдесят километров в полном боевом снаряжении. Он увеличил число всадников в шесть раз, сделав конницу родом войск, решающим исход битвы, и при этом усовершенствовал военную технику и вооружение, переосмыслил тактику. Подобная армия прямо-таки подталкивала к тому, чтобы начать войну. Не напрасно сравнивают Филиппа и Александра с прусскими королями Фридрихом Вильгельмом I и Фридрихом II, чьи гренадеры тоже рвались в бой, даже не представляя, с какой неслыханной силой им придется столкнуться.
Если сравнивать территории, то Персидское царство было в тридцать раз больше Македонии.
Армия исчислялась не десятками, а сотнями тысяч воинов, а население — миллионами жителей. Флот на голову превосходил македонский в том, что касалось боевой мощи, а соотношение числа кораблей было 400 к 160. Подавляющее превосходство имел персидский царь и в денежных средствах. Только в сокровищницах Персеполя и Суз хранилось монет и слитков на сумму 235.000 талантов. Дарий, согласно народной молве, хранил 20 миллионов золотых монет под скамейкой для ног и 300 миллионов под подушкой.
Александр, напротив, начал величайший в истории поход практически банкротом. Когда после восхождения на трон он приказал открыть сундуки, то в подвалах Пеллы, к своему ужасу, обнаружил не более 70 талантов. Он приказал владельцам крупных состояний, хозяевам дворцов и ростовщикам дать ему взаймы еще 800 талантов, но этого могло хватить лишь на денежное довольствие воинам и морякам, и то всего на месяц. Он был до такой степени разорен, что смог закупить провиант лишь на четыре недели.