Ничего, однако, не изменилось. Александр ни о чем не забыл. В 336 году до н. э. Филипп попытался женить умственно отсталого сына Арридея на дочери Пиксодара, правителя стратегически важного города-государства Галикарнас в Карий, Александр решил, что Филипп снова пытается его обойти. Через трагического актера Фессала он повел с Пиксодаром собственные секретные переговоры. Узнав об этом, Филипп страшно разгневался, но решил до времени не предпринимать серьезных карательных действий. Ему не хотелось провоцировать новый кризис. Филипп встретился с сыном, публично его выбранил, а многих людей из окружения Александра отправил в ссылку.
Весной 336 г. началась персидская кампания. Царь Филипп послал первые войска через Геллеспонт под началом Пармениона и Аттала, где поначалу они добились выдающегося успеха: захватили стратегический город Эфес. Филипп выжидал; надо было утрясти дела дома. Он знал, что в Эпире Олимпиада пылает гневом, и, чтобы разрядить обстановку, предложил устроить брак царя Эпира, сводного брата Олимпиады (его также звали Александром), со своей дочерью Клеопатрой.
Филипп решил совместить дело с удовольствием. Свадебное торжество наметили провести в прежней резиденции Македонии – Эгах. За исключением Спарты, туда должны были съехаться посланники из всех греческих городов-государств и предложить Филиппу золотые венки. Он предвкушал упоение славой. Еще бы не радоваться: вся Греция отныне ему покорна, Олимпиада сослана, Александр изолирован. Новая жена Филиппа Клеопатра родила здорового сына, а совсем недавно и дочь. Полководцы Филиппа испытывают сейчас на прочность могущество персидского государства. Все, чего в данный момент хотелось Филиппу, – это поощрения богов, благословения его на новое великое свершение. Он отправил гонцов к Дельфийскому оракулу. Оттуда ему привезли послание: «Видишь, бык увенчан; конец близок; жертвоприноситель готов». Филипп решил, что под быком подразумевается Персидская империя и он, Филипп, принесет ее в жертву богам. Последовавшие за этим события показали, что интерпретация его оказалась неверной.
Празднества и пиры в Эгах должны были достичь кульминации в древнем театре. Там царь собирался устроить большую процессию. Первым пойдет Филипп, за ним понесут двенадцать статуй олимпийцев, собственная его статуя замкнет шествие. В амфитеатр ему надлежало войти с двумя Александрами – сыном-нечестивцем и будущим зятем, Филипп примет послов, произнесет тронную речь и объявит о своих планах. Царь собирался сыграть роль большого демократа. В то утро он оделся просто – в тунику и плащ, голову украсил венком. Надо было показать, что никакой он не диктатор и не тиран, он и от телохранителей отказался. Большая часть успешных убийств свершается в отсутствие охраны. Так произошло и в Эгах. Филипп не подозревал, что один из его охранников, Павсаний, затаил на него зло. Историк Диодор описывает события, в результате которых Павсаний совершил цареубийство.
Македонец Павсаний происходил из семьи, жившей в области Орестида. Он был личным телохранителем царя, и Филипп любил его за его красоту. Когда Павсаний заметил, что царь начинает отдавать предпочтение другому телохранителю, его тезке, он обратился ко второму Павсанию с гневной речью, назвал его гермафродитом, готовым отдаться кому угодно. Не в силах вынести такое оскорбление, второй Павсании на время затаился, но после конфликта со своим другом Атталом (полководцем Филиппа) он добровольно и на глазах у всех принял смерть. Случилось это так: Филипп участвовал в сражении с царем Иллирии Плеврием. Павсании загородил собой Филиппа и принял на себя все удары, обращенные царю. Инцидент это повсеместно обсуждался, и Аттал, тот самый человек, в которого Александр запустил чашей, и близкий придворный царя пригласил первого Павсания отобедать с ним. Напоив его допьяна неразбавленным вином, Аттал передал бесчувственного Павсания погонщикам мулов, чтобы они надругались над пьяным человеком. Павсании, очнувшись и поняв, что с ним сделали, пришел в бешенство и обвинил Аттала перед царем. Филипп посочувствовал Павсанию, однако Аттала не наказал – как-никак родственник да и услуги его сейчас необходимы. Аттал был дядей Клеопатры, на которой царь недавно женился. Ктому же он храбрый воин, командующий отрядом, посланным в Азию. По этим причинам царь попытался смягчить праведный гнев Павсания: надарил ему дорогих подарков и выделял среди других членов своей охраны.
Филипп позабыл о Павсании, который все еще являлся членом его свиты. Он был ослеплен праздничным действом, которое, по выражению Диодора, «вызывало благоговейный трепет в тех, кто его видел». Вот уже и двенадцать олимпийских богов прошли перед зрителями, но удивление, вызванное тринадцатой статуей, изображавшей царя, мгновенно испарилось: вытеснили его драматические события, развернувшиеся у входа в амфитеатр. Павсаний выхватил спрятанный под одеждой кельтский кинжал, выскочил из рядов телохранителей, бросился к царю и вонзил кинжал ему под ребра. Царь мгновенно скончался. Убийца попытался бежать к городским воротам, где его дожидались лошади, однако споткнулся о корень виноградной лианы. Трое его преследователей – Пердикка, Леоннат и Аттал (не тот, что был военачальником при Филиппе, а другой) – догнали его и закололи своими дротиками. «Таков был конец Филиппа, – сокрушался Диодор, – он сделался величайшим царем Европы, владения его были столь обширны, что он по праву мог считать себя тринадцатым богом».