Филипп поздно узнал истинную природу бессмертия, теперь он был мертв, а Александр, его сын и наследник, немедленно заявил права на корону. Скорость и относительная безболезненность перехода власти невольно наталкивают на вопрос: а был ли Павсаний убийцей-одиночкой или же просто орудием в руках других людей? И кем были заказчики? Олимпиада? Александр? Оба? Первоисточники противоречат друг другу. Арриан описывает убийство Филиппа как дело рук одинокого мстительного убийцы, однако Арриан пристрастен. Историю свою он писал во втором столетии новой эры, и тогда убийство успешного правителя, такого как Филипп, расценивалось как наихудший образец отцеубийства, святотатство, страшное преступление. Арриан мог быть объективным, но то, что в конце своей работы он восхваляет Александра, ясно показывает искреннее его восхищение блестящим полководцем и успешным политиком.
Другие авторы более осторожны. Аристотель в своей «Политике», рассуждая о правителях, которых убили скорее по личным, нежели политическим причинам, утверждает, что Павсаний был убийцей-одиночкой. «Павсаний, – пишет он, – напал на Филиппа, потому что тот позволил Атталу и его друзьям оскорбить его». Превосходный философ не предлагает другой версии опять же по причине пристрастности. Александр был его учеником, студентом. Он говорил когда-то, что Аристотель для него больше отец, чем Филипп. К тому же у Аристотеля хватало проницательности, чтобы понять: делая выбор между жизнью и смертью, лучше пойти на компромисс. А потому философ и заявил: смерть Филиппа – дело рук одного человека и никакой ответственности за нее Александр не несет. Заключение Аристотеля весьма значительно еще и из-за слухов, которые ходили по Вавилону шестнадцать лет спустя. Согласно им, великий философ и бывший царский учитель Аристотель был замешан в этом убийстве. (См. гл. 4.)
Диодор Сицилийский также описывает Павсания как одинокого, погруженного в свои мысли человека, вынашивающего план мести. «И не только тому, кто причинил ему зло, но также и тому, кто отказался за него отомстить». Тем не менее он делает довольно неожиданное замечание о том, что на цареубийство Павсания натравил софист Гермократ. Павсаний спросил его: «Как можно достигнуть величайшей славы?» Гермократ ответил: «Убей того, кто совершил величайшее».
Плутарх, однако, идет дальше и делает причастной к убийству Олимпиаду: «Это она подговорила и побудила к действию разъяренного молодого человека». Юстин, не столь надежный источник, повторяет это утверждение:
На это действие Павсания спровоцировала Олимпиада ‹…› она испытывала не менее горькие чувства из-за развода и женитьбы Филиппа на Клеопатре, чем Павсаний от нанесенного ему оскорбления ‹…› нет никакого сомнения, что это она приготовила лошадей для того, чтобы убийца мог скрыться с места преступления.
Юстин подробно затем описывает, как после убийства Филиппа Олимпиада поспешила в Македонию, чтобы выказать уважение распятому на кресте трупу убийцы, вместо того чтобы оказать почести бывшему супругу.
В ту же ночь она [Олимпиада] приехала и возложила на голову висевшего на кресте Павсания золотой венок. Такого поступка – пока жив был ее сын – никто, кроме нее, совершить бы не осмелился. Несколько дней спустя, когда тело убийцы было снято, она сожгла его на останках своего мужа и уложила его в одну с ним могилу. Она распорядилась также ежегодно приносить жертвоприношения духу Павсания ‹…› и, наконец, кинжал, которым убит был царь, посвятила Аполлону, назвавшись при этом своим прежним именем Миртала. Все эти поступки были совершены публично, так чтобы все знали, от кого они исходят.