Юстин:
Вернувшись в Вавилон и позволив себе несколько дней отдыха, Александр возобновил прерванные вследствие походов пиры. Он весь предался развлечениям, и однажды, когда, прогуляв целый день, присоединил к нему и ночь, он собрался было уходить с пира, но тут его самого и его товарищей пригласил к себе фессалиец Мидий, чтобы продолжить пирушку. Взяв кубок и выпив его до половины, он [Александр] внезапно застонал, точно пронзенный копьем, и был унесен с пира полумертвым. Он так жестоко страдал от боли, что умолял дать ему оружие вместо лекарства, даже легкое прикосновение причиняло ему такую же боль, как рана. Друзья Александра распространили слух, что болезнь его произошла от неумеренного пьянства. Когда на четвертый день Александр почувствовал несомненный конец, он сказал, что «видит в этом рок, тяготеющий над его родом, ибо большинство их умирало в возрасте до 30 лет». Затем он успокоил солдат, волновавшихся и подозревавших, что царь пал жертвой заговора. Александра принесли на самое высокое место в городе; он позволил всем воинам лицезреть себя и давал им, плачущим, для поцелуя свою правую руку. В то время как все вокруг него плакали, он не только не проронил ни одной слезы, но даже не обнаружил никаких признаков скорби, а некоторых, особенно сильно горевавших, утешал, некоторым давал поручения к их родителям – до такой степени дух его был непоколебим не только перед врагом, но и перед самой смертью. Отпустив солдат, он спросил друзей, стоявших вокруг него, найдут ли они царя, подобного ему? Все молчали. Тогда он сказал им, что этого он и сам не знает, однако только «знает, как много крови прольет Македония в распрях и сколько убийств, сколько крови принесут ему как погребальную жертву». В конце концов он приказал похоронить свое тело в храме Амона. Когда друзья заметили, что он кончается, они спросили, кого он назначает наследником своей державы. Он ответил: «Достойнейшего». Столь велико было благородство его духа, что он, оставляя после себя сына Геракла, брата Арридея и беременную Роксану, но забывая о своих родных, сказал лишь: «Достойнейшего». И в самом деле, кому и наследовать престол великой империи, как не испытанным людям? Своим ответом он как бы подал своим друзьям сигнал к бою, бросил им его, как яблоко раздора. С этой минуты все стали соперниками друг другу, стремились подольститься к толпе, начали искать поддержки у простых солдат. На шестой день, когда Александр уже не мог говорить, он снял со своего пальца перстень и передал его Пердикке. Это и успокоило разгоревшуюся было распрю между друзьями. Слов произнесено не было, однако все видели, что наследник избран по воле умирающего.
Причину смерти Александра можно приписать алкогольному излишеству. Во всяком случае, нельзя не принять во внимание то, что, согласно Юстину, его друзья сообщили армии. О попойках такого рода сообщает другой фрагмент «Дворцовых дневников». В этот раз цитата принадлежит не Арриану, а римскому писателю Элиану. События относятся к июню предыдущего года.
Слухи об Александре нехороши. Рассказывают, пятого июня он пил у Эвмена, затем шестого пробудился от пьянки и в тот день больше не пил: поднялся, обсуждал с военачальниками поход, назначенный на следующий день, хотел выступить на рассвете. Седьмого он был уже в гостях у Пердикки и снова пил, а весь восьмой день спал. Пятнадцатого того же месяца он снова напился, а на следующий день спал, что обычно у него бывало после пьянки. Двадцать четвертого обедал у Багоя [персидский евнух, друг Александра], дом евнуха в десяти стадиях от дворца. Затем, двадцать восьмого, отдыхал. Какой из всего этого можно сделать вывод? Либо Александр вредил себе пьянством, либо слова эти писали его недруги. Невольно приходит на ум, что наблюдения эти сделал кто-то из окружения Эвмена.