Об отношении руководства ЦК к этому партийному подразделению свидетельствует такой факт: «школьники» сидели в самых неприспособленных помещениях, по 3–4 человека в тесных, плохо освещаемых комнатках. На все жалобы Управление делами ЦК отвечало одинаково: свободных площадей нет, выкручивайтесь как хотите.
2 января 1954 года зам. зав. Отделом школ И. К. Страхов обращается по этому поводу ко вновь избранному секретарю ЦК Н. Н. Шаталину, пишет ему о тех скверных условиях, в которых приходится работать сотрудникам отдела, перечисляет конкретные проблемы: теснота, в комнатах темно зимой и летом, поэтому постоянно приходится прибегать к искусственному освещению, люди часто болеют, жалуются[14].
Неизвестно, какая реакция последовала в ответ на эту записку, но спустя два года Отдел школ был подвергнут новой реорганизации — на сей раз с летальным исходом: его попросту упразднили, а оставшихся после сокращения сотрудников перевели в сектор укрупненного Отдела науки, высших учебных заведений и школ.
Но это будет в феврале 56-го, а пока молодой партийный работник Яковлев продолжал осваивать науку партийного руководства народным просвещением.
Вместе со смертью Сталина сдулось, превратилось в прах «дело врачей». Антисемитская кампания быстро сошла на нет. Зато появились новые враги, партия опять обнажила свой карающий меч. Сначала под него попал Лаврентий Берия. Июльский пленум исключил его из руководства, последовали арест, суд, расстрел. Берия был объявлен шпионом многих иностранных разведок, злодеем, каких свет не видывал. Согласно принятым тогда «правилам игры» эту дикую версию следовало безоговорочно принять на веру, большинство так и сделало. И только некоторые, самые искушенные, понимали, что в верхах идет жесточайшая схватка за обладание властью.
Был ли среди таких А. Н. Яковлев? Судя по его записям, вряд ли. Слишком большая дистанция отделяла рядового инструктора от руководителей ЦК, их интриг, тайных и явных помыслов.
Из противников следующим стал Георгий Маленков — его через два года после смерти Сталина сместили с поста председателя Совета министров, лишили права вести заседания Президиума ЦК партии, а затем и вовсе сослали на небольшие хозяйственные должности в Казахстан.
Зато, как на дрожжах, поднимался Никита Сергеевич Хрущев, формально первый секретарь Центрального комитета, а неформально — самый главный человек в стране.
Яковлев видел Хрущева близко только один раз — во Владивостоке, в октябре 1954 года, когда руководитель партии возвращался из Китая и в аппарате решили подстраховаться — вдруг у Никиты Сергеевича возникнут вопросы — послали в Приморье трех представителей разных отделов, среди них оказался и Александр. Там он был представлен первому секретарю.
И там же услышал из уст главного коммуниста слова, которые повергли его в шок. Выступая на партийно-хозяйственном активе, Хрущев подверг резкой критике ситуацию в стране. Его риторика была совершенно не похожа на выступления прежних партийных бонз. То есть настолько не похожа, что Яковлев и его коллеги-командированные вечером на ужине боялись смотреть в глаза друг другу. Они, воспитанные в атмосфере сталинского страха, с молоком матери впитавшие все табу, которые существовали в стране, были растеряны, подавлены, испуганы.
А что сказал тогда во Владивостоке Хрущев? Он всего лишь призвал партийцев не эксплуатировать бесконечно доверие народа, не обещать ему царство небесное в будущем, а дать все необходимое для достойной жизни сегодня, сейчас.
«И только наш многотерпеливый русский народ терпит, но на этом терпении дальше ехать нельзя, — рубил кулаком воздух Никита Сергеевич. — А мы не попы, а коммунисты, и мы должны это счастье дать на земле. Я был рабочим, социализма не было, а картошка была; а сейчас социализм построен, а картошки нет»[15].
Вернувшись в Москву, Александр побоялся рассказывать об услышанном даже своим близким друзьям. И, кстати, никаких упоминаний в печати о том хрущевском выступлении тоже не было.
Летом 1954 года Совет министров СССР принял постановление, которым вводилось совместное обучение мальчиков и девочек в советских школах. В первом пункте этого документа говорилось, что правительство идет на сей шаг, «учитывая пожелания родителей учащихся и мнение учителей школ».
Кстати, до 1943 года мальчики и девочки учились совместно, сам Яковлев ходил в сельскую школу, где не было такого разделения. И вот новая реформа. Зав. отделом ставит задачу: выехать на места, проверить, как реализуется правительственное постановление, особое внимание обратить на союзные республики Средней Азии и регионы Северного Кавказа, где сильны религиозные предрассудки.