Боясь поверить в удачу, Олег изобразил на лице равнодушие и предложил Анатолию встретиться дня через два в том же кафе, чтобы продолжить дискуссию о перспективах социализма. Сам же он, распрощавшись с парочкой, поспешил в резидентуру, чтобы рассказать о нечаянном знакомстве и испросить санкцию на продолжение контактов. Его куратор по фамилии Кудашкин вначале встревожился, боясь провокации, но в итоге санкцию на проведение встречи дал, только попросил соблюдать все меры предосторожности.
Далее все развивалось, как в шпионском триллере. Уже на следующей встрече Анатолий сказал, что готов в качестве жеста доброй воли предоставить земляку документы с описанием технологических процессов изготовления твердого ракетного топлива. Калугин в ответ снова изобразил на лице равнодушие, мол, это меня не касается, и лишь затем процедил: «Ну, если вы так настаиваете, то я готов выступить в роли посредника при передаче этих бумаг советскому представителю».
Когда он рассказал об этом разговоре в резидентуре, там все жутко переполошились. С одной стороны, было заманчиво получить секретные материалы, но с другой — коллеги опасались провокации. Вдруг этот Анатолий — подстава американских спецслужб. Явится Олег на встречу с ним, а там засада, повяжут стажера, не имеющего дипломатического иммунитета, и тогда ждет его тюрьма. А сроки за такие дела местная Фемида давала большие, вплоть до пожизненных.
Снеслись шифротелеграммой с Центром, оттуда пришло сообщение: встречу санкционируем, но с условием, чтобы Калугина сопровождал офицер, имеющий дипломатический паспорт. Анатолия Котлобая впредь предлагалось зашифровать под оперативным псевдонимом «Кук».
Затем все прошло гладко. «Кук» передал Калугину и сопровождавшему его «дипломату» пакет документов, те были немедленно изучены вначале в резидентуре («материалы — пальчики оближешь!»), затем в Центре, где им тоже дали высокую оценку, а «Кука» признали перспективным и ценным агентом, приказав передать его на связь лично заместителю резидента по линии научно-технической разведки.
Вот так совершенно неожиданно завершилась американская стажировка для 25-летнего «студента» из СССР Олега Калугина. Ясно, что его, начинающего оперативника, немедленно заметило самое высокое гэбэшное начальство, это была первая ступень в той блестящей карьере, которую он затем сделал в разведке. Вскоре Калугина опять отправляют за океан — на сей раз уже «под крышей» корреспондентского пункта Всесоюзного радио. Там за проявленную инициативу и удачные вербовки его быстро повышают в должности до старшего опера, а еще спустя четыре года награждают первым орденом.
Но на самом деле история с Анатолием Котлобаем для Калугина вовсе не завершилась в 1959 году, с окончанием американской стажировки. Она, как впоследствии выяснилось, сыграла злую шутку в его карьере и судьбе. Дело в том, что в конце 70-х Котлобай, как он сам утверждал, боясь преследования ФБР за свои левые взгляды, кружным путем, через Париж и Прагу, вернулся в СССР. Ему в знак признательности дали хорошую должность в одном из академических институтов, но потом по обвинению в незаконных валютных операциях… осудили и отправили в колонию.
Все это совпадает по времени с охлаждением шефа разведки В. А. Крючкова к самому молодому генералу ПГУ О. Д. Калугину. Тот якобы «под мухой» в компании коллег неосторожно брякнул о своих высоких покровителях в ЦК и в КГБ, а начальника главка Владимира Александровича Крючкова назвал серым и бездарным аппаратчиком, о чем начальнику немедленно донесли. Все! На этом песенка Калугина была спета. На первых порах шеф затаился, выжидая момент для решающего удара, а затем, как утверждает самый молодой генерал, придумал хитроумную комбинацию с «Куком»-Котлобаем. Недавнему агенту на московской улице подставили оперативника, который обратился к «американцу» с просьбой обменять доллары на рубли, и в момент этой «незаконной операции» повязали.
Тут же по управлению был пущен слух, что «Кук» вернулся в Союз с заданием от ФБР, что он в действительности двойной агент, а переданные им два десятилетия назад Калугину материалы по ракетному топливу — не что иное, как искусно изготовленная американцами деза, которая была призвана увести наших специалистов-ракетчиков, занимавшихся той же проблемой, в тупик и тем самым нанести крупный урон военно-промышленному комплексу СССР.