— Не буду спорить…[419]
Вместо послесловия. Проклятый?
Раньше можно было задаваться вопросом: кого больше у Яковлева — сторонников или противников? Возможно, их было поровну. Но это раньше. Теперь, по прошествии многих лет, картина изменилась, и противников у него, кажется, стало гораздо больше. Наверное, это связано с теми тектоническими сдвигами, которые в последние годы произошли в общественном сознании — прежде всего под влиянием современной российской пропаганды. Все то, за что боролся Александр Николаевич в годы перестройки и потом, ныне перестало быть важным: разоблачение культа Сталина, реабилитация жертв политических репрессий, либеральные ценности, открытость границ и сотрудничество с западным миром, гласность, честные выборы… На смену пришли тоска по сильной руке, имперские синдромы, покорное согласие с теми правилами, которые навязывает власть.
Но еще и при жизни своей Яковлеву пришлось пройти испытание ненавистью. Волны презрения и злобы окатывали его с ног до головы.
По ночам к дверям его квартиры несколько раз приносили похоронные венки — можно себе представить чувства Александра Николаевича и его жены, когда утром они обнаруживали у порога эти недвусмысленные послания. Кто был их инициатором? Как они попадали в хорошо охраняемый дом, где жила высшая номенклатура? Эти вопросы так и остались без ответа.
Однажды знакомый предупредил Яковлева о готовящемся покушении на него. Якобы будет инсценировано транспортное происшествие с летальным для Александра Николаевича исходом. Он был вынужден обратиться к руководству спецслужб.
При встречах с близкими друзьями жаловался: «Врагу своему не пожелаю того, что происходит сейчас вокруг меня. То и дело получаю угрозы. Меня хотят повесить, расстрелять, посадить в тюрьму, шельмуют, как американского шпиона, в моего сына стреляли в электричке, машину моей дочери сожгли, а документы об этом загадочно исчезли в милиции».
В воспоминаниях крупных партийных деятелей КПСС и генералов спецслужб Яковлев неизменно фигурирует как давно завербованный американцами агент, причем из книги в книгу кочуют одни и те же аргументы, которые первым обнародовал Крючков. Ура-патриоты не поленились съездить в ту деревню, где родился и вырос «архитектор перестройки», для того чтобы покопаться в его родословной. А вдруг вылезут «еврейские корни»? Не повезло им, не вылезли.
В 2003 году крупное столичное издательство выпустило в свет книгу Юлия Квицинского «Отступник». Автор хоть и оговаривается в предисловии, что его книга «ни о ком конкретно», однако не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, кто скрыт под именем главного героя Тыковлева. Да и основные события жизни прототипа срисованы с биографии Яковлева прямо-таки самым подробным образом, правда, все — в авторской интерпретации, цель которой показать героя книги как отъявленного негодяя, двуличного и циничного карьериста, предателя, Иуду.
Квицинский в своем памфлете-расследовании заходит очень далеко. Так далеко, что даже фронтовое ранение морского пехотинца Яковлева изображает как попытку перейти на сторону немцев. Вот он лежит в снегу с перебитой ногой и надеется на то, что сейчас подойдут на помощь фашисты и тогда Тыковлев скажет им: «Сталин капут!» Или скажет: «Хайль, Гитлер!» По Квицинскому, Яковлев — предатель и гнида с самых юных лет, едва ли не с момента рождения.
Но подбирают героя все же наши, красноармейцы, он оказывается в госпитале, где автор книги продолжает следить за его грехопадением. Там морпех становится соучастником ограбления госпитальной аптеки, из-за чего чекисты берут под арест ни в чем не повинную девушку-медсестру. Сильный эпизод, призванный сразу и навсегда сделать Тыковлева антигероем. Приговор ему с больничной койки там, в госпитале, озвучивает офицер-инвалид, потерявший обе ноги: «Ты оказался сволочью, Тыковлев, сволочью последней. И сволочью, как видно, всю жизнь прожить задумал. И ведь проживешь, пожалуй. Больно здорово ты под приличного человека маскируешься. Снаружи простой, свой в доску, а изнутри гад ты, гад ползучий».
Юлий Александрович Квицинский. Пресс-конференция для советских и иностранных журналистов «За космос без оружия» в Пресс-центре МИД СССР. 1 мая 1985. [РИА Новости]