Так почему я о нем вспомнил? Встреча Горбачева и Рейгана в Женеве, ноябрь 1985 года. Я открываю мини-бар в своем номере, там полно всяких бутылочек. Но все не мои — виски, джин, коньяк, вино, пиво… Водки нет. И тут ко мне заходит Шишлин. Видит бар, говорит: «А тебе что, не нужно все это?» — «Не нужно». После чего сметает бутылочки, и мы начинаем разговор о 1968 годе. Никогда не забуду его фразу, она звучала примерно так: мы двадцать лет работали на демонтаж сталинизма, а тут дурак Дубчек выскочил, все угробил, и теперь придется еще двадцать лет ждать.
Это к тому, что в ЦК разговоры о переменах, о том, что они назрели, велись давно, в разных отделах и на разных уровнях[72].
Лауреат Нобелевской премии мира журналист Дмитрий Муратов, хорошо знавший «дядю Сашу», считает, что этот чехословацкий эпизод в биографии Яковлева впоследствии очень его тяготил:
Его командировали в Прагу, он писал оттуда отчеты. Но не только отчеты. Яковлев тогда спас от расправы Евгения Евтушенко, который написал свои великие стихи: «Танки идут по Праге, танки идут по правде, танки идут по солдатам, сидящим в этих танках». Мне об этом рассказывал Черняев, они вместе отстаивали поэта. Еще я уверен, что и та знаменитая статья, которую Яковлев написал в 1972 году, тоже была эхом чехословацких событий. Она предупреждала об опасности мракобесия, непременного поиска врагов, «пятой колонны»[73].
«Та знаменитая статья», о которой говорит Д. А. Муратов, называлась мудрено — «Против антиисторизма». Она сыграла большую роль в судьбе героя этой книги.
Вот как это было.
Против кого и за что воевал и. о
Главный редактор «Литературной газеты» Александр Борисович Чаковский был кандидатом в члены ЦК и депутатом Верховного Совета. Вроде бы вполне «номенклатурный» товарищ. Но при этом — довольно известный писатель и очень ловкий газетный начальник. При Чаковском в годы т. н. застоя «Литературка» могла себе позволять такие вольности, которые в других газетах были просто немыслимы. Тут, видимо, сказывалось многое: и личная симпатия к нему Л. И. Брежнева, о которой все знали, и несомненный редакторский талант, и огромный авторитет «Чака» в журналистско-писательской среде.
Говорят, что раз в году он обязательно навещал Леонида Ильича, между ними происходила долгая беседа. А выйдя из кабинета генсека, Чаковский не ленился по самому широкому кругу пускать слух: Брежнев курс газеты считает правильным.
Конечно, «устои» Чаковский не подрывал, но на страницах «ЛГ» регулярно публиковались очень острые материалы, и не только на литературные темы. Там собралась сильная команда публицистов, журналистов-расследователей, репортеров.
Еженедельная «Литературная газета» печаталась на шестнадцати полосах. Выходила по средам, в киосках не залеживалась.
Осенью 1972 года именно сюда, в редакцию, расположенную на Цветном бульваре, А. Н. Яковлев отдал свою большую статью. Вернее сказать, не просто большую, а очень пространную — в сверстанном виде, набранная петитом, она занимала целый газетный разворот формата А-2.
Прочтя статью, Чаковский пыхнул неизменной сигарой, сказал:
— Будем публиковать.
Потом прошелся по кабинету, встал напротив автора:
— Но ты знаешь, что тебя за такое могут и с работы снять?
Яковлев только руками развел, мол, на все воля божья. Ему очень хотелось увидеть этот текст напечатанным.
Александр Борисович Чаковский. [Из открытых источников]
Да, «Литературная газета» в те годы отличалась редкой смелостью. Да, ее главному редактору позволяли такое, за что другим немедленно открутили бы головы. Однако главный редактор хорошо знал, за какие флажки ему заходить нельзя. А потому сказал Александру Николаевичу:
— Извини, Саша, но ведь и я тоже подставляю свою голову. Давай сделаем так: перед засылом в набор покажу материал Демичеву, естественно, со своим благожелательным комментарием.