Выбрать главу

Больше всего на свете новгородцы боялись потерять свою независимость, потому и не понимали, глупые, что всё их нынешнее благосостояние и спокойствие зависимы от Александра.

А князь, то и дело ловя на себе чьи-то неприязненные взгляды, не мог понять: что им не нравится? Он победил, защитил и город, и важнейшие торговые пути. Откуда тогда эта всеобщая неприязнь и подозрительность?

Немцы подбирались всё ближе к Новгороду, поэтому Александр вёл упорную войну с боярами. На поход-то они согласились, вот только раскошеливаться не спешили.

Ворча, что нет у них денег, они давили на то, что князю будто бы большей власти захотелось, тем самым распаляя народ.

это всё переходило в озлобление, даже в ярость. Абсолютно необоснованную и незаслуженную.

...

Только что отзвучал вечевой колокол. На площади шумел, кричал, ругался народ, решая, как поступить.

Александр стоял посреди комнаты, вертя в руках меч. Он не мог поверить, в том, что всё это происходит на самом деле...

Толпа хлынула к его терему.

- Выходи, князь, - Сказал, чуть приоткрыв дверь, Яшка, - народ принял решение.

Вложив меч в ножны, Александр вышел к новгородцам, столпившимся у его терема. Всё в нем клокотало от ярости и какой-то неясной, глухой боли.

Завидев его, народ на секунду поутих, замерев. Он стоял, гордый, невозмутимый, властный, как всегда. Но внутри разразилась буря.

- Изгоняем тебя! - Как приговор, прокричал какой-то смельчак, - Не нужен ты нам больше, князь!

Его подхватил хор тысячи голосов, полных презрения, почти ненависти. Люди думали, что поступают правильно - этот княжич своеволен и умён. Когда-нибудь ему обязательно придёт в голову забрать всю власть себе, лишив их независимости. А Александр чувствовал себя так, будто его честь, всю его любовь к этому городу, к этим людям, всё то, что он сделал для них, облили помоями. Мерзко, грязно, до боли обидно.

Вот так плата за всё хорошее...

Он лишь поднял руку, а голоса уже покорно затихли. Воцарилось молчание. Люди с удивлением увидели на его лице умелую маску отстранённого равнодушия. И лишь в глазах пропастью зияла давящая горечь...

- Хорошо, это ваше решение, - негромко, но очень чётко проговорил князь, - я оставлю этот город. Но знайте - с того момента, как я покину его, мне будет уже всё равно на ваши судьбы.

Сказав это, он ушёл обратно в терем, оставив их всё в таком же застывшем молчанье.

Несколько минут спустя, люди, уже будучи окончательно и бесповоротно уверенны в том, что им лишь мешает защита и опека князя, разошлись.

В тот же день, наскоро собравшись, Александр вместе с женой покинул город.

Папа Римский и все враги Руси торжествовали - уход столь сильного лидера мог стать прекрасным поводом для завоевания богатого Новгорода.

Ведь его жители, по сути - мощная сила, но лишь в том случае, когда их направляет и контролирует кто-то, кто способен это выдержать, а таковым был только Александр.

В противном случае новгородцы не смогли бы действовать сообща, всё время ведя лишь бессмысленные ссоры, этим самым убивая драгоценное время. И даже если бы кто иной, кроме Александра, попытался бы направить их, у него наверняка не хватило бы ни сил, ни ума, ни упорства. Ведь иначе новгородцы бы не жалели так сильно о содеянном...

...

Слепящая глаза своей яркостью зелень, лучи рассвета, поле, посреди которого - небольшая хиленькая охотничья изба, - князь решил на пару дней покинуть Владимир, где в это время княжил его отец, и немного поохотиться.

Чуть поодаль раскинулся огромно-величественный лес. Из него верхом ехал Александр, неся добычу с охоты.

Невесёлые вести приносили Ярославу Всеволодовичу и его сыну - некоторые князья и знать, покорившись псам-рыцарям, заранее щедро отписывали им огромные территории. Те, в свою очередь, безжалостно грабили и сжигали селенья в окрестностях Изборска, Пскова, Тесова, Копорья, Сабеля. Люди, покидая свои жилища, стекались в Новгород, которому тоже грозила подобная участь.

Не многие осознавали, какую страшную напасть несут рыцари с собой. Многолетние, очень выгодные обеим сторонам торговые отношения с немцами почему-то вселяли в людей бесстрашие, похожее больше на неверие или безразличие.