Конечно, для представителей парламентской оппозиции такие его речи были слишком категоричны. Он это видел, понимал, но оставался на своём. Делясь с корреспондентами газеты «Правда-Пять» впечатлением от общения с представителями оппозиционных сил, он не скрывал своего разочарования: «Как исследователь-социолог я не вижу общественных сил, способных спасти Россию сегодня, немедленно. И не могу заявлять иное, чтобы понравиться оппозиции, которой, как мне кажется, грозит интеграция во власть. Путь конформизма, приспособленчества при всём трагизме ситуации в стране не содержит в себе созидательного, конструктивного начала. И никакие „круглые столы“ тут не помогут»[754]. И всё же он чувствовал возможность положительных преобразований и сохранял умеренный оптимизм: «Как историк, многие годы изучавший прошлое России, позволю себе и другой прогноз. Убеждён в способности нашей цивилизации найти в себе внутренние силы и выдвинуть молодёжь, способную взять на себя ответственность за судьбы Родины. В начале Великой Отечественной войны тысячи бойцов сдавались в плен. Но другие тысячи, считая себя обречёнными, вступали в последний, как им казалось, бой и побеждали. Рано или поздно протест нашей молодёжи должен состояться, и не обязательно в теоретической форме. У каждого человека — своя амбразура»[755].
В эти же сентябрьские дни он был избран действительным академиком Академии Российской Словесности — недавно образованного союза российских литераторов и деятелей культуры. Свои цели, согласно уставу, Академия видела «в защите русского литературного языка, в поддержке просветительских и нравственных тенденций в книгоиздании, в консолидации всех здоровых творческих сил и в укреплении общей духовности всего современного российского общества». Возглавлял АРС драматург Виктор Розов. Зиновьев был избран вице-президентом.
Спустя месяц он был вновь в России. Ему исполнялось 75 лет. Впервые его юбилей торжественно отмечался в Москве. 29 октября его чествовали в зале Президиума Академии наук на специальной сессии Академии социальных наук России. Во время заседания ему под всеобщие аплодисменты были вручены диплом, мантия и шапочка действительного члена Академии. Он выступил с докладом.
Даже в этот торжественный час он говорил о главном — о своей боли за Россию. Его выступление было посвящено тому трагическому повороту в мировой истории, который начался с гибели СССР и поражения коммунизма как социальной альтернативы развития человечества. Он дал характеристику процессам, идущим в стране и мире. Говорил об угрозе превращения России в новую колонию Запада. О разрушительности политики, проводимой президентом по указке из Вашингтона. О её предательской по отношению к России, русскому народу и русской истории сути. «Поверьте, я вовсе не рад, что многие мои предсказания сбылись, — говорил он. — Да, я буквально кричал, что в условиях кризиса, который к началу восьмидесятых годов постиг нашу страну, ни в коем случае нельзя начинать перестройку, ибо она страну разрушит. Но Горбачёв, ещё не ставший Генсеком, уже прибыл в Англию, и уже из визита этого, из всего его поведения там стало ясно: начинается эпоха великого предательства»[756]. Глубокий анализ ситуации в сочетании со страстной публицистичностью не оставили в зале равнодушных.
А потом были приветственные речи и поздравления. О нём как выдающемся сыне России, о его мужественной гражданской позиции, о его научной честности и бесстрашии говорили в своих выступлениях президент Академии наук академик Г. Осипов, В. Розов, Н. Рыжков, С. Бабурин, главный редактор газеты «Правда» А. Ильин, поэт и артист М. Ножкин, депутат Государственной думы В. Шандыбин. Пожалуй, он никогда ещё не слышал из уст соотечественников столько слов благодарности в свой адрес. Невольно наворачивались слёзы. В заключение он смог сказать только одно слово: «Спасибо!» Он был взволнован как никогда.