Бастуют учителя во многих районах страны — им много месяцев не платят зарплату. Отключили электричество в ряде городов — в больницах из-за этого умирали люди во время операций. Известная певица отметила день рождения в известном ресторане — присутствовали двести гостей, потрачено двести тысяч долларов. Убит известный учёный, академик. Убит среди бела дня в подъезде своего дома. Убийцы — молодые люди не старше восемнадцати лет. Взяли около тысячи рублей. Разоблачена группа фальшивомонетчиков, изготовлявшая фальшивые доллары. Перехвачена партия наркотиков, самая крупная в этом году. Возбуждено уголовное дело… Разоблачена… Задержана… Убиты… Ограблены…
И это — изо дня в день»[815].
Но основное содержание книги не эти картины перевернувшегося советского мира. Герой пытается понять, что произошло, как «светлое будущее» обернулось мраком настоящего. Он знакомится с Критиком, альтер эго Зиновьева, который даёт ему прочитать свою книгу «Русский коммунизм», в которой даётся социологический анализ советского строя и причин, приведших к его краху.
Текст книги Критика дополняется лекциями Критика, которые он читает на семинаре, организованном героем романа для таких же как он, потерянных и ищущих. Образ семинара является концептуально важным для Зиновьева. Ибо, несмотря на весь радикализм своих взглядов, вплоть до признания правомерности политического террора, единственным эффективным орудием сопротивления в сложившихся условиях он считал социальное просвещение. Об этом он говорил и корреспонденту «Лимонки», когда призывал к восстанию: «Началась путаница, люди потеряли социальные координаты, не знают, что делать. Я считаю, что в этой ситуации молодым людям надо начинать с нуля. И установки должны быть такими: в первую очередь нужно разобраться в том, чем была Советская Россия, что произошло, почему она рухнула, какой строй установился сейчас, и понять это нужно с абсолютно беспощадной научной объективностью. Если возникнут какие-то молодёжные организации, которые встанут на путь настоящего протеста, мои познания всегда будут к их услугам. Я считаю, что нужно начинать сейчас с нуля. В данный момент для молодых людей открывается огромное поле для революционной деятельности в хорошем смысле этого слова. Начинается новая эпоха борьбы за просвещение, за высокие ценности, борьбы против тех ценностей, которые навязали России, по существу, ценностей, деморализующих российское общество. <…> Надо вспомнить Томаса Мора, Фурье, Кампанеллу, Роберта Оуэна, надо вспомнить лучших людей и Запада, и России, которые жизнь отдали борьбе за идеалы человечества. Начинается новый этап. Я молодым людям посоветовал бы начинать именно с этого. И не нужно сразу думать о какой-то массовости, всё начинается с единицы. Если один человек не встанет на этот путь, то не будет никаких миллионов масс, массы появятся только тогда, когда появятся такие единицы, которые решат для себя пожертвовать своей жизнью ради Великой Цели, ради того, чтобы идти по этому пути. Это я считаю абсолютно необходимым условием сохранения русского народа и возрождения России. С этого надо начинать»[816].
На семинаре герои «Русской трагедии» ведут политические и социологические дискуссии. Без оглядки и без надежды. Без страха и упрёка.
«— Потуги „Кремля“ к усилению своего контроля за происходящим в обществе очевидны. Но в этом нет ничего особенного. Это можно отнести к обычному стремлению власти навести порядок в стране. Интересно то, что делает власть для этого.
— Она многое делает!
— Это рутина, суета сует. Важно, что она делает социально значимого. А с этой точки зрения следует обратить внимание на поиски некоего врага и даже на изобретение такого врага, во всяком случае, на создание образа такого врага.
— Как в сталинские годы: „враги народа“, троцкисты, шпионы и диверсанты.
— А в гитлеровской Германии — коммунисты, евреи.
— А теперь террористы.
— Даже угроза некоего мирового терроризма. Но этого мало. На этом долго не протянешь. Исподволь раздувают и, я уверен, провоцируют специально неких экстремистов. Бритоголовые фашисты. Национал-большевики. Теперь усиливаются антикоммунистические намерения.
— Но всё это не такие уж значительные явления. А коммунисты теперь вполне ручные.
— Верно. Но достаточно того, что они дают повод, какой-то материал властям для создания определённой идеологии и законодательства, которые придают политическому режиму черты, напоминающие режимы Муссолини, Гитлера, Сталина и других диктаторов.