— Ну, примёрз?
— Нет, не примёрз, — с трудом разомкнул восковые губы Гоняло, — теперь мой черёд долг вернуть.
Поглубже надвинул шлем, закрылся щитом, сплошь оббитом железными пластинами и осторожно двинулся на Алекшу. Вдруг раздался окрик:
— Эй, Гоняло, у мальчишки только палка в руках и щит деревянный. Не стыдно тебе, витязь славный?
Всё оборачиваются, как по команде. Возле распахнутых дверей кузни стоит коваль. Неторопливо вытирает жилистые закопчённые руки о кожаный передник. Старая бычья кожа скрипит в громадных кулаках, будто жалуется на трудную жизнь и грозится вот-вот разорваться. Коваль насмешливо смотрит на старшего гридня, презрительно плюет.
— Он не ровня мне, а полоняник и лиходей! — цедит сквозь зубы Гоняло.
— Верно, — согласился коваль, — но ведь ты на двобой с ним идёшь, у тебя меч, а у него только палка. Не срамно?
Коваль был уважаем за справедливость и прямоту. Он и хозяину, княжескому дружиннику, правду в глаза говорил и Кремень прислушивался к ковалю. К тому же мастер — золотые руки, его половина Киева знает. Старший гридень чует, что большинство собравшихся на стороне проклятого кузнеца.
— Дай меч гадёнышу! — рычит на ближайшего гридня. Тот нехотя вытаскивает из ножен свой меч, швыряет, не глядя.
Алекша отбрасывает щит — всё равно не умёл им хорошо владеть — ловит быстрым движением. Теперь в одной руке зажат меч, в другой — дубовая палица.
— Да он оберукий! — удивлённо произнёс кто-то в толпе дворовых.
— Ничего. Коваль сказал, что наш Гоняло — витязь славный, — важно ответил другой голос.
— Во драка-то будет, — восторженно добавил третий, — эх, ядрёна мать!
Как-то незаметно, словно само собой, образовался круг, откуда ни возьмись, появились добровольцы из стражников, что образовали живое ограждение. Алекше показалось, что сбежались даже свиньи, потому что из толпы явно слышалось хрюканье и недовольный визг. Внезапно налетает порыв холодного осеннего ветра. Сухие листья закружились в воздухе, взлетели и опали, словно занавес. Ледяное дыхание приближающейся зимы немного остудило разгорячённых близкой дракой дворовых, зато Гоняло разозлился ещё больше.
— Всё, хватит, балаган тут устроили! — заорал старший гридень. Наклонил голову, так что глаза теперь смотрели в узкую щёлку между краем щита и железным наплывом на лобной части шлема. Руку с мечом отвёл назад для удара концом ближе к земле и шагнул вперёд.
Отбросив ненужный щит, Алекша почувствовал себя свободней. Его не волновал исход предстоящего поединка — он при всяком раскладе останется рабом княжеского дружинника. А раба каждый волен убить или искалечить, по Русской правде, своду законов, за убитого раба платят маленькую виру — штраф несколько медных монет. Коза на рынке стоит дороже. Но отдавать жизнь за просто так он не собирался. Крепко сжал меч, палицу и приготовился к последней драке. Первый удар отбивает легко. Самый простой — сверху вниз, чуть наискось, в левое плечо. Рубанул встречным наотмашь, шаг вправо и быстрый ответный удар палицей. Гоняло подставляет щит, отбивает, но щит заметно откидывает, так что край врезается в окружье шлема. Железо громко звенит. Из толпы дворовых раздались выкрики — восторженные и в ответ злые, разочарованные:
— Эх, ядреныть, как Гоняло по кочану заполучил! Готовь, паря, лобешник под щелбаны!
— Да пошёл ты… Гоняло щас разгонится и даст твоему гадёнышу, по задницу в землю вобьёт!
— Не-а, не вобьёт, не поспеет. Пацан вон как палкой лупит, ровно шаман в бубен… щас твой Говняло копыта отбросит!
Алекша действительно бил мечом и палицей быстро, мощно, бил без перерыва, не отходя и не отскакивая в сторону для красивого, но бесполезного манёвра. Его старая броня не выдержит и одного удара, просто рассыплется и тогда точно конец. Он живёт, пока старший гридень не достанет его мечом хоть раз. Гоняло отбивался изо всех сил. Лицо раскраснелось, пот льётся потоком, даже портки мокрые, спина исходит паром, а проклятому разбойнику хоть бы что — дырявая броня свободно пропускает свежий осенний воздух, лохмотья рубахи не греют разгорячённое тело, а бьёт, гад, так, что в голове гул стоит и рёбра жжёт огнём … если старший гридень бился, что бы прибить дерзкого раба, то есть просто так, то Алекша сражался за свою жизнь и честь. Для него это последний и самый главный бой. Он вложил в него всё и потому победил …