Выглянувшая из-за его плеча Шура тихо ахнула.
На них был направлен револьвер.
– Пожалуйста, сохраняйте спокойствие, и я обещаю – никто не пострадает. – Владелец револьвера говорил вежливо, хоть и глуховато, видимо потому, что его лицо было до самых глаз скрыто шарфом.
Судя по выговору, он был человеком хорошо образованным и даже светским, да и пальто на нем было самого модного покроя. Возможно, поэтому продолжение фразы прозвучало особенно неожиданно:
– Это экспроприация в пользу народа. Мы возьмем деньги и уйдем, а вы сможете продолжить свой путь.
Два человека за его спиной выразили поддержку этой речи громкими смешками. Они были тоже вооружены револьверами, и их лица, так же как и лицо главаря, прикрывали замотанные почти до самых козырьков шарфы, но в отличие от него вид у них был откровенно бандитский.
– Молодой человек, – Юлиан Матвеевич говорил не менее спокойным тоном, хотя Шура чувствовала в его голосе нотки сдерживаемого гнева, – мы, разумеется, вынуждены подчиниться силе. Но надеюсь, вы тоже будете благоразумны.
Грабитель усмехнулся, элегантным жестом пригласил их выйти из экипажа и даже заботливо придержал Шуру за локоть, когда она поскользнулась на обледенелых булыжниках мостовой.
Один из бандитов сразу залез в экипаж и начал его осматривать. Юлиан Матвеевич по-прежнему вежливо, словно разговаривал с хорошим знакомым на деловом обеде, обратился к главарю, который, не выпуская револьвера, быстро и ловко обыскивал его:
– Позвольте выразить некоторое недоумение: неужели народу настолько необходимы мои часы и жемчуг моей дочери?
– Полноте, барон, – укоризненно сказал грабитель, вынимая из кармана его пальто газету, бумажник и пару писем, – умейте проигрывать. Нам известно, что два часа назад вы забрали из банка сто…
– Барон? – прервал его Юлиан Матвеевич. – Должен разочаровать вас, господа, но я не обладаю этим титулом. Да и каким-либо другим титулом тоже.
Тем временем человек, осматривавший экипаж, вылез наружу.
– Ничего нет!
– Ты уверен? – Теперь голос главаря звучал уже не весело и расслабленно, а холодно и четко, да и сам он вдруг словно собрался, готовый к любым неожиданностям.
– Точно нет. Я такие кареты сто раз обыскивал, там ничего не спрячешь.
– Боюсь, вы ошиблись экипажем, – вежливо сказал Юлиан Матвеевич. – Надеюсь, теперь нам будет позволено продолжить путь?
Главарь грабителей помедлил, видимо, раздумывая, но не успел ничего сказать, потому что из-за угла выскочил запыхавшийся человек и завопил:
– Шухер!
Значения этого слова Шура не знала, но бандитов сразу же как ветром сдуло. Остался только главарь – в отличие от остальных он почему-то не торопился бежать. Наоборот, он сделал быстрый шаг к экипажу, схватил Шуру под руку, и она почувствовала, как ей в бок ткнулся револьвер.
– Садимся и продолжаем путь, – все тем же вежливым тоном сказал он. – Если остановят – я ваш старый добрый друг, которого вы любезно подвозите до дома. И скажите кучеру, чтобы помалкивал для вашего и его блага.
Он кивком указал на экипаж, пропустил вперед Юлиана Матвеевича, а потом сел сам, продолжая держать Шуру на прицеле.
– Если вы причините вред моей дочери… – дрожащим от негодования голосом начал Юлиан Матвеевич.
Но грабитель прервал его:
– Как я уже сказал – будьте благоразумны, и никто не пострадает.
Дверца захлопнулась, но проехали они совсем немного – послышался дробный перестук копыт, их окружили несколько всадников в военной форме, и кто-то крикнул:
– Вон они, по улице бегут! Держи! А мы проверим экипаж!
Главарь грабителей быстро опустил вниз шарф и передвинул руку так, чтобы не было видно оружия. Шура, несмотря на всю опасность происходящего, не смогла сдержать любопытства и бросила быстрый взгляд на его лицо. Оно оставалось в тени, но в общем-то разглядеть было можно.
К ее удивлению и даже некоторому разочарованию грабитель оказался совершенно обычным человеком. Не было в его лице ни «каиновой печати», ни какого-то злодейского выражения, да и любители физиогномики вряд ли смогли бы найти в нем подтверждение своих теорий. Обыкновенный, довольно симпатичный мужчина, похожий на инженера или чиновника, но никак не на преступника.
Дверца распахнулась. Юлиан Матвеевич с тревогой посмотрел на Шуру и громко сказал то, что и должен был бы сказать на его месте почтенный обыватель, возмущенный тем, что его карету остановили:
– В чем дело, господа?
– Прошу извинить нас за вторжение, но мы разыскиваем сбежавших преступников.
Шура едва сдержалась, чтобы не ахнуть. Сеит! Ко всем странностям и неожиданностям сегодняшнего вечера добавилась еще одна. Ее сердце забилось быстрее, и она в попытке успокоиться прикусила нижнюю губу. Да еще грабитель, кажется, что-то заметил и даже тихо усмехнулся.