Когда в 1923 году она стала объектом странной махинации со стороны «Правды», опубликовавшей статьи на ее излюбленные темы за подписью А. М. К., что поставило Коллонтай одновременно в смешное и опасное положение, именно к Сталину она обратилась, чтобы тот помог разобраться ей с проблемой, которая навлекала на нее позор. И он ее поддержал. В 1925 году она вспоминала об этом эпизоде в присутствии Марселя Боди, настаивая на том, как она признательна Сталину.
Эта перипетия также проливает свет на то, что в условиях политической неопределенности того времени беспокоило Коллонтай больше всего. Не арест или пытки ее пугали, в чем она по секрету признавалась Боди. Она писала ему: «Как защититься от оскорбления?» Таким образом, видно, что для Коллонтай, как и для многих старых большевиков, страх быть отринутой партией, быть отделенной от нее играл очень важную роль. Но она также боялась опозориться перед народом, перед своим народом. Ее репутация в России имела для нее большое значение. Она еще не знала, что в середине 1930-х годов старых большевиков под пытками заставят публично признаваться в самых невероятных преступлениях и тем самым обрекут их на народное презрение и отвержение.
Хотя Коллонтай не имела полного представления о том процессе, который позволит Сталину однажды выставить себя единственным преемником Отца революции, она очень рано увидела в Сталине того, кто способен претендовать на это положение и чью власть поэтому нельзя ставить под сомнение. В 1934 году во время пленума, на котором она присутствовала, находясь в отпуске, она сделала в блокноте следующую запись: «Никогда еще я не ощущала так отчетливо созидательную силу нашей партии в строительстве социализма… Я была поражена тем, как увлеченно присутствовавшие слушали Сталина и реагировали на каждый его жест. К нему тянуло как магнитом. Подъем, вызванный его личностью, чувством безграничной уверенности в его моральной силе, несгибаемой воле и ясности мысли. Когда Сталин рядом, легче жить. Мы смотрим в будущее с большей уверенностью, и душа переполняется радостью».
Эти поразительные строки не предназначались для глаз цензора, хотя Коллонтай знала, что за ней следят. Они, как и многие другие приведенные в книге цитаты, показывают личность, которую трудно разгадать. Но они также свидетельствуют о желании Коллонтай оставаться частью послереволюционной судьбы своей страны. Конечно, ее восторженность по отношению к Сталину (которой она, возможно, не делилась с близкими) может вызывать улыбку или, напротив, печаль при мысли о том, что тогда творилось на самом деле. Но эта восторженность помогает понять исключительную судьбу Коллонтай, способность пережить весь сталинский период истории своей страны и быть ей полезной, что было для нее особенно важно.
Сталин — сознавая, что ему дает деятельность Коллонтай, ее репутация в мире, а также ручательство подлинной большевички, когда он уничтожил и лишил легитимности почти всех сподвижников Ленина, — признавал вклад Коллонтай в его моральный авторитет и избавил ее от испытаний, которым подверг ей подобных. Но в конце этого совместного приключения Сталин не смог удержаться от того, чтобы расторгнуть тайное соглашение, связывавшее их так долго, и вычеркнул Коллонтай из истории партии, отдав соответствующие распоряжения после ее смерти. Время отомстило за Коллонтай. Десталинизация стала приговором для Сталина, тогда как Коллонтай уцелела. Ее сочинения, ее революционная, политическая, а затем дипломатическая деятельность запечатлены на скрижалях истории: да, она проявляла слабость и отрекалась, но все это не умаляет масштаба ее личности. Верная своему плану всегда быть с народом, что служило ей путеводной звездой, Коллонтай вошла в историю наряду с другими бесспорными героями коммунистического движения, ее героями — четой Лафаргов, Либкнехтом и Розой Люксембург. И в истории останется прежде всего такой образ Коллонтай, который восхищал всех, кто ее знал, — образ валькирии революции, боровшейся за все хорошее.
Библиография
Архивные материалы
Архив Александры Коллонтай хранится в составе центрального партийного архива, в настоящее время носящего название Российского государственного архива социально-политической истории (РГАСПИ). Архив распределен по следующим фондам: