Дверь скрипнула и открылась. Андрей ворвался и спешно подошёл к креслу, где сидела утомленная с дороги Саша. Опустился на колени: – «Сашенька свет мой, как же я рад. Милая я безумно скучал. Данила удерживал меня, вдали от тебя. Толковал, что это тебе будет полезней. Но как же я тосковал. Сладкая моя»: он взял её ладони в свои руки и целовал, целовал каждый пальчик, каждый ноготок. Прикладывая к горящим от возбуждения щекам.
– «Сашенька, скажи, ты скучала?» он заглянул в её глаза. Она смотрела на него удивленно, и робко улыбалась: – «Ты скучал? О это так великодушно с вашей стороны сударь. Я тоже скучала, если это можно так назвать. Андрей ты же слышал, что со мной случилось? Я тебя ждала. Понимаешь? Ты мне нужен был, как воздух. Кроме тебя у меня никого не осталась. А тебя не было. Милый тебя не было»: по щеке скользнула слезинка. Силы оставляли.
– «Сашенька прости меня. Драгоценная моя. Я приезжал, помнишь. Я приезжал»: осыпал поцелуями исхудалые ладошки граф: – «Но теперь я тебя не отпущу. Ты останешься со мной».
Саша встрепенулась, и молча замотала головой, выказывая протест: – «Что вы сударь? Для вас уже никаких приличий не осталось? Я не останусь. Это что ж, я как блудница, какая та? Я поеду в имение. Данила обо мне заботится. Он не оставит меня в беде».
Андрей вскочил на ноги. Заходил по комнате взад и вперёд, как маятник. Затем остановился резко напротив, и застыл.
Он изменился. Что-то в нём появилось жесткое и категоричное. Саша испугалась. Этот молодой человек не был тем пылким и чувственным Андреям, которого она любила. Он стал жестоким.
– «Саша, у нас тоже не обошлось без потерь. Дяди больше нет. А твой заботливый Данила ради зерна, отписал тебя мне, как какую-то вещь»: он вытащил свернутый листок бумаги из манжета. И демонстративно поклонившись протянул ей.
Она не доверчиво, трясущимися руками взяла его и подойдя к окну быстро пробежала глазами. Ноги подкосились и она не сопротивляясь повалилась на пол. Андрей подхватил на руки. Отнес и уложил на кровать.
– «Сашенька, свет мой. Ты нужна только мне. И я никому тебя не уступлю»: ожесточенно шептал он. Пытаясь расстегнуть верхние пуговицы кофточки, освобождая дыхание: – «Мы будем жить с тобой, долго и счастливо».
Саша прикрыла веки и обреченно молчала. Андрей наклонился и жадно страстно вцепился в её трепетные губы. Ответа не последовало. А он поддавшись горячности. Стал целовать лицо, тонкую шею, грудь. Саша уперлась руками в него, пытаясь остановить. Но он был силён. И это не принесло результата. Нежно осыпая обмякшее тело пылкими поцелуями, он освобождал его от одежды. Роняя небрежно около кровати на пол. Саша плакала и тихо умоляла: – «Пощади. Андрей, пощади. Остановись. Не делай этого».
Но он уже не слышал. Им овладели инстинкты. Он чувствовал её нежную желанную плоть. И трепетавшие от движения груди. И задыхался от восторга.
…За окном светила огромная полная луна. На столике горели и плакали три белых, как снег свечи. Саша лежала прикрытая атласной простыней, и ей было даже больно дышать.
– «Это не должно было случиться так. Нет. Только не так. Чем она заслужила это?»: ей хотелось сорваться и убежать от немыслимого позора: – «Господи, зачем я осталась в живых? Испытать ещё большее разочарование? Испить чашу испытания до дна?».
…Иван орал и рвал на себе одежду. Домашние испуганно толпились около двери. Данила плакал и причитал, пытаясь угомонить сына: – «Что я мог сделать? Сына, он её жених. И он требовал её. Возьми себя в руки. Остынь. Забудь. Она теперь вся его».
– «А ты её спрашивал? Хочет она этого? Всё, вот так решили её судьбу. А, каково ей сейчас, ты подумал об этом? Она же только двигаться стала. Едва дышит. А ты нате вам, берите господа. И что даже без венчания?»: хрипел в агонии тот. Круша всё, что попадало под руку. Отец стонал, причитал и кружил около. И это походило на какой-то странный и страшный танец.