Наташа всхлипнула и разразилась криком. Атаман улыбнулся: – «Ух, и нетерпеливая же ты, малышка». Склонился над ней, разворачивая. – «Тебя пора бы помыть хорошенько. Да положить отдыхать в собственную кроватку. Ты уж прости милая, что мы так над тобой измываемся. Но скоро всё изменится. И я постараюсь искупить свою вину. И ты больше никогда не узнаешь подобных проблем. Я уверяю тебя». Сменил пелёнки, и завернул её потуже, как мог. Взял на руки. Она замолчала, но спать не хотела, требуя еды. Андрей подошел к Саше и вздохнул. За эти дни она стремительно и безнадежно слабела. И теперь её дыханье было едва уловимо и прерывисто: – «Господи, ещё немного. Ещё несколько часов и помощь придёт. Только дай ей сил»
Он поправил подушки, повернул на бок. Она попыталась улыбнуться. Но тут же погрузилась в полуобморочное состояние. Андрей накормил дочь. Убрал. Повозился с безжизненным телом. Напоил микстурами, чаем с медом. Но как же её накормить? Он недоумевал, но понимал, что это сделать необходимо. Достал фляжку с молоком, размял в кружке картофель, хлюпнул немного молока, доводя до состояния жидкой каши. – «Ух, как же она это всё ест. Она мне ещё всё припомнит»: выдохнул он, растерянно. Саша помогала, как могла. Но силы окончательно оставили.
И атаману стоило не малых трудов выпоить мешанку. Принёс воды, умыл и обтер загрязнившиеся места. Интересно, но за всё время, он не разу не подумал о свалившихся на него обязанностях с раздражением или недовольством. Он был рад, что Саша жива и рядом. Что малышка ворчит и требует внимания.
– «Какое же это счастье, что они все вместе»: эта мысль свербила, его уставшее сознанье: – «Только бы успеть. Только бы не упустить шанс, и исправить допущенные некогда ошибки. А остальное это не проблемы… Да, может жизнь и взбрыкнула. Ветер истории беспощадно выкорчевал с корнем вековые деревья и разорил родовые имения. Но он пощадил и оставил право на счастье, право на любовь, право на продолжение. И этим стоит дорожить больше всех драгоценностей мира. Они опаленные этим ветром, но это только обострило чувства, это укрепило веру, в важность существования, и необходимости любви».
За окном мелькали до слёз знакомые картины. Поезд время от времени останавливался. И вновь стремительно набирал ход, приближая их к конечному пункту путешествия. Сумерки рассеивались. Звёзды моргали и таяли до следующей ночи. Солнце озарило горизонт, и упрямо поплыло вверх. Появились первые дома Вале. Проводник зашёл предупредить. Павел появился тут же, изрядно помятый, но отдохнувший.
– «Что, прибыли братишка? Мы преодолели всё и добрались почти без потерь»: осекся, грустно взглянув на сосредоточенного Андрея: – «Как Саша?»
– «Хуже»: отчаянно простонал тот.
– «Я за багажом. А вы, выгружайтесь постепенно. Я вернусь и заберу вас»: неторопливо рассуждал юноша. Ища одобрения, взглянул на притихшего брата.
Андрей терял самообладание, лицо было искаженно ужасом. Павел похлопал его по плечу:
– «Всё будет хорошо. Ты ещё удивишься, как она упряма. Она ещё не раз тебя удивит». Он оделся и направился к выходу.
Поезд остановился, на перроне сновали не многочисленные пассажиры. Андрей вынес Сашу из вагона, проводник помог донести дочь. И бережно вручил подоспевшему Павлу. На привокзальной площади ожидали застоявшиеся кони. Торопливо уложили бесценное сокровище в сани и безжалостно укутали. Это ещё не всё, до имения добираться около часа. Андрей взял вожжи прыгнул в повозку и понукнул коней. Павел резво последовал следом.
Надежда
1
Зимы в Швейцарии гораздо мягче русских. но этот год был снежнее и прохладнее предыдущих. И сугробы искрились в лучах восходящего солнца пушистыми сказочными коврами. Путь был хорошо накатан, и сани мягко скользили, за споро летевшими рысаками. Андрей волновался и то, и дело подгонял его. Павел улыбался, молча, наблюдая за его действиями. Затем сорвался и умчался вперёд.
Сани въехали на алею, и легко подкатили к парадному входу. Их встречали. Прислуга высыпала, предлагая услуги. Но граф привычно подхватил Александру и направился к входу. Ребёнка бережно несла гувернантка. В просторном зале, сгорая от нетерпения, суетились родители. Сашу уложили на тахту, и Андрей торопливо снимал с неё верхнюю одежду. Отец выполнил просьбу сына, консилиум ведущих светил медицины робко толпился в сторонке, ожидая своего часа. Граф закончил, подхватил образовавшийся ворох и отошел к камину. Доктора склонились над пациенткой, в процессе обсуждая между собой, дальнейшие действия.