– «Прекрасный день. И вы, как повелось прекрасны»: он наклонился и поцеловал сияющую мать: – «Вы извините, что вчера так был невнимателен… Папа, я благодарен вам, за ваше спешное выполнение просьбы. Вы тем спасли, быть может, и мою жизнь. Профессор обещает скорую поправку. Я счастлив милые мои. Я счастлив». Он подхватил в охапку Павла и закружил от восторга.
В столовой накрыли стол, и служанка пригласила на завтрак. Мальчишки оживлённо толковали о своём. Чета Бергов довольно наблюдала за привычным оживлением. И тихо говорила меж собой. – «Милый теперь я думаю, что стоит непременно сообщить обо всём дочери. Коль всё так удачно складывается. Её появление будет кстати»: шептала заговорщически мужу Баронесса: – «И знаешь, я о ней скучаю. Ну, что она так любит разъезжать? Куда-то вечно её тянет, в заоблачные дали. В кого они такие?»
– «О, мадам, вы как всегда весьма рассудительны и во всём правы. И я согласен, что мы то, не были такими»: он улыбался. Она, уловив его шутливый тон, тоже улыбнулась.
– «Ну вот, вы опять меня высмеиваете. А я серьёзно…»: и тут сама хихикнула.
3
Аннет летала от восторга, от новостей из дома. И хотя на рождество была, – засобиралась вновь. Как они давно не виделись с братом, кажется целую вечность. Душа так бы и сорвалась сразу и без промедления. Они были всегда весьма близки. Как инь и янь. Его долгое отсутствие терзало и угнетало её. В голову лезли безумные мысли. Нет он писал, и письма регулярно ложились прислугой на письменный столик в гостиной вместе с газетами. Но это были тревожные и полные боли и терзаний листки. Он был далеко, и ему было не комфортно. А она не смела, посетить его в связи с конфликтной ситуацией между государствами. Господи, кто придумал эту политику?
Генрих Карлович появился в гостиной к обеду. Он был по делам на бирже. Но никогда не нарушал заведенных традиций, обед это был семейным коммуникационный час. Они с Аннет прожили почти десять лет, и ему с ней не было скучно. И этот час он бы ни на что не променял.
Время быстротечно. И если им не дорожить, то и вспоминать то нечего.
Жена появилась, лишь только заслышала его с порога: – «Милый друг, у меня такие замечательные новости. Звонила мама. Андре вернулся. И не один, с кузеном из России Павлом. А так же привёз жену и новорождённую дочку, Натали. Дорогой мы сможем посетить их? Вернее прости я завтра уезжаю с утра. Ведь мы не виделись почти пять лет. Генрих ведь ты меня понимаешь?»
– «Ну, новости действительно приятные»: поддержал он, сияющую Аннет: – «И почему ты решила, что я буду против? Радость моя, я в курсе, как ты мучилась все эти годы. И этот вояж пойдёт нам обоим на пользу. Мы непременно поедим завтра»: он обнял её за плечи и они вместе, прошли в столовую.
После обеда, вместе проехались по магазинам, подбирая подарки. Заехали на вокзал купили билеты. А вечером сидя в зале около камина долго беседовали. Аннет никак не могла подавить эмоции. И говорила, говорила, изливая наболевшее. А он был рад. Она всё так же ему доверяла самое сокровенное, как и в первый год замужества. Прекрасное и чистое создание. Он обнимал её и любовался, тонким неповторимым обаянием. Вдыхал запах каштановых волос, и тихо гладил тёплую ладонь. Она так и заснула на полуслове. Он осторожно взял и стараясь не разбудить отнёс в спальню.
Утро наступило непомерно рано. Аннет проснулась с первыми петухами. И весь дом поставила с ног на голову. Генрих слышал, как она давала распоряжения прислуги, и поторапливала. Сама, безмерно суетясь, всех уморить решила под шумок. Он улыбнулся и сладко потянулся: – « Надо вставать, не то её до поезда нести придётся на руках. Перегорит с переполохом».
Она, увидев мужа, вспыхнула и засияла, как весеннее солнышко: – «Генрих, ты что ж поднялся, в эдакую рань?»
– «О, дорогая, ты мне не рада. Я безмерно разочарован»: сострил он в ответ: – «Как можно спать, когда тебя так много?»
– «Прости, я видимо шумела. Но я совсем от счастья потеряла голову. Я тороплю последние минуты»: она вздохнула, и подойдя обняла мужа: – «Весь мир наполнен только моим счастьем. Он жив. Он дома. Он опять со мной. Ему уже ничто теперь не угрожает». Она восторженно заглянула ему в глаза: – «Ты ведь на меня не сердишься?»: и заметив улыбку на лице, добавила: – «Я тебя люблю».
Поезд отходил в десять. На вокзал подъехали чуть, чуть пораньше. Что б можно было, разместиться, не спеша, степенно. И разыскав своё купе, устроились, терпеливо дожидаясь отправления. Аннет немного нервничала. Её укачивало в дороге. И эти три часа покажутся целой вечностью. Но что не сделаешь, потворствуя капризам. Она присела рядом с мужем, и положила голову, на его плечо. Как будто это сделает путь комфортней. Но рядом с сильным и мужественным красавцем ей непременно становилось легче. Раздался гудок, вагон качнулся и тронулся с места. За окнами поплыл унылый зимний пейзаж Палермо.