Андрей поднялся и подошел к постели, чтоб повернуть Сашу и поправить подушки. Выглядела она уже не так плохо, как по приезду. Даже легкий румянец проступил на исхудавшем лице. Он прилёг рядом взял теплую ладонь и прижал к губам. – «Милая если бы ты только могла почувствовать, как я тебя люблю. Если бы ты смогла простить меня. Я бы был самым счастливым человеком на свете. А теперь я томлюсь в ожидании, и боюсь твоего решения. Любимая, пощади меня. Мне нет жизни без тебя. Я с первой минуты нашей встречи попал, как гимназист. Но меньшего бы и не желал. Прости меня»: шептал он тихо, осыпая ладошку жаркими поцелуями.
Саша лежала молча, стараясь не нарушить монолога атамана. Она давно его простила. Но не хотела быть обузой. А теперь очнулась и стала свидетельницей разговора с сестрой. И это причитание. Ну, просто душу рвут. И что на то решить? И сердце застонало от восторга. Она едва сдержалась, чтобы не выдать своего пробуждения. Андрей поднялся и покинул комнату.
Как же хорошо вернуться к жизни. Где-то рядом сопит Натали. Сумрак тихо пополз по стенам. Сиделка шелестит страницами книги. Всё так замечательно и мило. И даже легкое чувство голода было приятно ощущать. Ведь это означало, что жизнь возвращается. Она тихонько пошевелила пальцами руки, затем ног. И вновь затихла: – « Завтра приедут дядя с тётей, Светка с мужем, и может быть малышка Маша. Надо набраться сил, чтоб не напугать их. И завтра непременно уж подняться: – «Полно повалялась. Наташа наверно выросла». Она её представила, но видение расплылось в тумане. Но синие озёра глаз, как оттепель весной. Саша улыбнулась: – «Она прекрасна, моя малышка. Так бы и сорвалась, чтобы поглядеть, полюбоваться. Но не стоит торопиться. Слабость ощущалась во всём теле. …Не стоит торопить события. Сейчас проснётся, её поднесут кормить, и тогда насмотрюсь». Она почувствовало утомление, и провалилась в темноту. Но это был уже сон.
Андре вернулся, когда она спала. Сиделка подошла и тихо сообщила: – «Мадам пришла в себя. Лишь только вы ушли. Легонько шевелила пальцами рук, ногами. А вот теперь уснула». Он не поверил: – «Вы в том уверенны?» – « Не обижайте сэр. На то я здесь, чтоб наблюдать»: обиженно поджала губки женщина, и поспешила сесть.
В комнате зажгли стеариновые свечи, и легкий полумрак навис навивая покой. Профессор заглянул, как повелось перед отходом ко сну, убедится в благополучии пациентки. Андрей сидел в кресле, не вмешиваясь в осмотр.
– «Ну, как вы Сашенька?»: присев на подставленный стул мурлыкал профессор: – «Ох, и напугали же вы всех. Я Профессор Швейцер. Отто Бенедиктович, ваш лечащий врач. Как самочувствие?»: взял руку, нащупал пульс и в мыслях сосчитал: – «О не волнуйтесь. То вам не на пользу. Придётся контролировать себя».
Проверил градусник, послушал сердце. – «Всё гораздо лучше. Если будем следовать моим методам, то скоро поднимемся. Да, да, голубушка. Строго слушаться меня. Не вздумайте самовольничать и вставать. Пока это вам даже не удастся. А вот покушать хотите? Чего бы вы желали?»: пытаясь разговорить пациентку, изощрялся доктор.
Саша улыбнулась и спросила в ответ: – «Правда, не плохо?»
– «О, майн год. вы мне не верите. Чем заслужил я это? Я четвертый день и ночь у вашей постели. Поверьте, вам гораздо лучше. И обещаю, скоро встанете на ноги»: шутя, горячился эскулап: – «А теперь немного подкрепимся. Примем микстуры. А уж затем горяченький бульон, и пюре с котлеткой. Вы помните, вам дочь кормить? Ну-с, я пойду, а Грейс покормит вас». Он распрощался и в хорошем расположении духа удалился.
Грейс подложила под голову парочку подушек. И приготовилась совершить приговор врача. Саша покорно наблюдала за процессом. С любопытством разглядывая, старательную женщину: – «Вам это не сложно? Я хоть и худа, но не ребёнок».
– «Нет, мне не сложно. Это моя работа»: без эмоций парировала женщина: – «Мадам, микстуры не мёд, придётся потерпеть. Я всё попробовала». Саша с готовностью открыла рот и проглотила предложенный букет.
– «Уф!»: выдохнула с отвращением: – «Действительно не мёд».
– «Ну а, теперь пора покушать. Бульон в кружечке, хотите, попейте сами». Саша, соглашаясь, мотнула головой, и протянула руку. Бульон искрился и аппетитно пах. На вкус он был так же отменным. Но это было всё, на что хватило сил, она откинулась смущённо в подушки. Пюре с котлеткой, Грейс не торопливо скормила ей сама. А на десерт компот.