Глеб крепче обнял жену и повел ее прочь из кабинета.
Александра машинально переставляла ноги, но мысли ее были далеко — в том злосчастном году, когда ей исполнилось семнадцать, и она впервые столкнулась с человеческой подлостью и предательством.
…Тот год, когда погибла Екатерина Сергеевна, выдался тяжелым и мрачным для семьи Станкевичей. Полковник замкнулся в своем горе и никого не хотел видеть; бабушки, которую так любила Саша, к тому времени, уже не было в живых, а дед, со стороны отца, давно перестал общаться с внучкой, еще тогда, когда стало ясно, что Саша внешне похожа на его бывшую жену, как две капли воды. Анастасия Андреевна была редкой красавицей и ветреницей. Толпы поклонников, многочисленные воздыхатели, подарки и цветы… Дед терпел все это, не желая развода, но легкомысленная супруга сама разрушила семью, укатив однажды с каким-то заезжим артистом. После этого, имя Анастасии Андреевны оказалось под запретом в немногочисленном клане Станкевичей на долгие годы, а Саша, повзрослевшая и вошедшая в пору своего девичьего цветения, вызывала у деда лишь неконтролируемое раздражение и злость.
Слишком многое взяла она от своей бабушки, слишком ярко горели восторженные васильковые глаза, слишком звонко звучал ее смех под сводами просторного дедовского дома. Несмотря на прошедшие годы, мужчина нет-нет, да и вспоминал свою легкомысленную супругу, а внучка, подрастая, становилась похожа на Анастасию Андреевну, как две капли воды.
И однажды, Станкевич-старший не выдержал. Он поговорил с сыном, и тот перестал привозить Александру на лето в курортный южный городок. Это случилось незадолго до гибели Екатерины Сергеевны, и, когда произошло это страшное событие, Саша осталась совершенно одна. Отец не обращал на нее внимания, разом постарев и замкнувшись в себе, а подруги постепенно отдалились, предпочитая общество более веселых сверстниц. Нет, поначалу они пытались поддержать Сашу, но проходило время, а ее тоска никуда не девалась, и, постепенно, девушку перестали приглашать на веселые вечеринки и тусовки, а там и выпускные экзамены подошли, занимая все свободное время и отнимая все силы. А дальше — поступление в ВУЗ, первые дни учебы, забота о доме и ведении осиротевшего хозяйства…
Подруги отошли на второй, а потом, и на третий план.
После смерти мамы, Александре пришлось резко повзрослеть — все прежние беззаботные интересы отодвинулись в сторону, открыв за собой изнанку той жизни, от которой раньше защищало присутствие тихой и незаметной Екатерины Сергеевны.
В те нелегкие дни, в их доме впервые появился Виктор Семенович Перебудько. Старый знакомый отца зачастил к Станкевичам, утешая полковника в его горе. Мужчины допоздна сидели на кухне большого дома, курили, пили, подолгу молчали или негромко вспоминали прошлое. Когда-то их связывали узы дружбы, но, со временем, судьба развела друзей в разные стороны, оставив лишь редкие приятельские встречи. А сейчас, в момент обрушившегося на Павла Владимировича горя, Перебудько снова появился в его жизни. Хотя, лучше бы не появлялся…
Саша не сразу заметила нездоровый интерес «дяди Вити» к своей персоне. Нет, поначалу она принимала его ласковое обращение к себе искренне и безо всякой задней мысли. И, лишь спустя время, ее стали настораживать странные взгляды мужчины, попытки прикоснуться, приобнять, взять за руку. При Павле Владимировиче, Виктор Семенович не допускал подобного, но, вот в его отсутствие…
Александра стала избегать влиятельного друга отца, стараясь поменьше попадаться ему на глаза, но не тут-то было. Перебудько словно задался целью добиться внимания девушки — ненавязчиво оказывался рядом, прикасался, пожирая ее голодным взглядом, интересовался учебой, намекая, что не прочь посодействовать со сдачей сессии… Дальше — больше. В ход пошли руки, которые жадно касались Саши, стоило только оказаться рядом, настойчивые губы, шепчущие, что она самая сладкая шлюшка на свете и пытающиеся поцеловать ее… Александре было противно и страшно. Дико, до дрожи. А вокруг не было никого, кто мог бы ей помочь. Жаловаться отцу было бесполезно, а обращаться к кому-то из друзей… Девушка замкнулась в себе, стараясь не выходить из комнаты во время участившихся визитов Виктора Семеновича, но отец часто просил поухаживать за гостем, накрыть на стол, и Саше приходилось изображать из себя невозмутимую и заботливую хозяйку, в то время как внутри все обмирало от страха и омерзения. С каждым днем, ей становилось все сложнее и сложнее сдерживать свои эмоции… С каждым днем, «друг семьи» вел себя настойчивее и развязнее… Правда, умудрялся обставить все таким образом, что полковник не замечал сгущавшегося напряжения. Казалось, Перебудько заводила эта игра, и он искренне наслаждался безвыходностью Сашиного положения.
А потом произошло то, что в корне изменило жизнь Александры.
Тот вечер запомнился девушке какой-то особенной тишиной. Вот, как перед грозой бывает — такое вязкое, неестественное затишье. Павел Владимирович уехал в командировку на два дня, Бора — немецкая овчарка — приболела и вяло лежала в своей будке, отдыхая от промывания, устроенного вызванным хозяйкой ветеринаром, а за окном зарядил нудный мелкий дождь, навевая тоскливые мысли и ощущение безнадежности существования. Александра удивилась, когда услышала шум открывающейся входной двери. Неужели, отец что-то забыл и вернулся? Выглянув из спальни, Саша окаменела — в прихожей разувался Виктор Семенович.
— Ну, что, хозяюшка, чаем напоишь? — поинтересовался мужчина, глядя на нее каким-то странным взглядом.
До чая дело не дошло. В два шага оказавшись рядом с Александрой, Перебудько подхватил девушку на руки. На все попытки Саши освободиться, он лишь усмехался и непреклонно двигался в сторону хозяйской спальни.
— Что, такую же недотрогу, как твоя мать строишь, да? Не прикидывайся, ты — не такая, как Катенька! Это она своего счастья не видела, все Пашу боялась, а ты… Ты смелая… И сладкая… Ты ведь сама меня провоцировала, я это сразу понял… Сейчас… Ты покажешь все, на что способна… Все… А ты на многое способна, я знаю… — мужчина принялся целовать ее, вызывая чувство гадливости и ужаса. — Маленькая шлюшка… Такая сладкая…
Александра, от неожиданности и страха, не могла выдавить из себя ни звука. Она словно одеревенела вся. При чем тут мама? С чего он решил, что Саша его провоцировала?..
Кровать в темной родительской спальне прогнулась под их весом. Чужие влажные губы принялись шарить по груди девушки, и тут Саша, наконец-то, сумела выйти из ступора.
— Нет, — закричала она, пытаясь вырваться из удерживающих ее объятий, — не трогайте меня, отпустите!
Треск разрывающейся одежды, грохот упавшей с тумбочки вазы, скрип кровати…
— Пытаешься играть в недотрогу? Ну-ну… мне нравится… — мужчина предвкушающе улыбнулся и отстранился от девушки.
— А вот это ты видела? — щелкнул выключатель, Виктор Семенович достал из кармана пиджака несколько фотографий и положил их перед Сашей. Со снимков на нее смотрела… она сама… Обнаженная, в объятиях то одного, то сразу нескольких мужчин…
Застыв от неожиданности, девушка перевела взгляд на Перебудько. — Будешь сопротивляться, эти фотографии увидит твой отец, — жестко отрезал Виктор Семенович, — ты же не хочешь доставить ему неприятности? А я ведь могу Павлу Владимировичу и по работе проблемки создать… Ну, кто сейчас может похвастаться чистотой биографии? Ты понимаешь, что я хочу сказать?
Саша понимала. Она знала, что не все методы работы ее отца были… законными, и, при желании, всегда можно найти, за что уцепиться. А уж такому, как Виктор Семенович… Этот не бросает угроз на ветер…