А еще она читала стихи. Странно как-то читала — почти без выражения, того наигранного гипертрофированного выражения, которое меня всегда раздражало. Но в интонациях тихого голоса в ее сдержанности мне чудился океан едва удерживаемых эмоций. И забыть те стихи я никак не могу:
Вспоминаю, и мурашки по коже: глаза у Сашки и впрямь были зеленые и светлые. Как мох на болоте. И стихи эти проклятые, я до сих пор гадаю, почему она выбрала именно их?
Кто знает, не услышь я, как она их читает, и все было бы проще и однозначнее, и не рвало бы меня до сих пор на части. Кто знает…
И что это было — случайность? Или существует в этом мире то ли рок, то ли великий рандом, и случайность липнет к случайности, образуя странный конгломерат, соприкоснуться с которым и остаться прежним не получится?
Нам ведь только всего и оставалось — выйти из гипера, погасить скорость, пристыковаться к перевалочной базе, сдать груз, дел на четыре — пять дней. Даже если учесть необходимость заполнения бумаг — отчета о практике, и выдачу всех этих рекомендательных листов и тестов. Нам ведь оставалось всего ничего, только добраться до места и попрощаться. Собственно и отчет для корпорации я тогда уже составил, но…
Возможно, знай я, что сам стал объектом эксперимента, то внимательнее бы искал знаки, всматриваясь в ломаные линии узора судьбы и не выпустил бы из вида намеков-предвестников.
Ну вот, ты смеешься, вспоминая про когнитивные искажения и несовершенство человеческого рассудка, про логику, которая нам изменяет в моменты эмоционального напряжения, да…
Да, про человека можно много чего сказать нелестного. Только вот ни один ИскИн не копирует человеческий разум. Между нами и ими — тектонический разлом. Нет, больше — между нами бездна межгалактических пространств. Андроиды, роботы, ИскИны, насколько бы совершенны ни были — не осознают себя. Нет в них этой божьей искры — сложного, путанного, невесть зачем появившегося в людях осознания собственной индивидуальности и уникальной ценности своего «я».
ИскИн, при всех своих плюсах, при невероятной скорости обработки информации, при минимальном, для человека невероятном, количестве сбоев и ошибочных результатов способен лишь на имитацию осознания. С каждой минутой машинный интеллект все легче проходит тест Тьюринга, даром, что условия его прохождения непрестанно усложняются. Когда-то было достаточно текстовых сообщений — о, добрая милая, древняя эпоха — теперь же людей вводят в заблуждение все искуснее, учитывая множество нюансов. Как говорится, была бы необходимость…
В общем, не дошли мы спокойно до порта.
Оно, конечно, могло случиться или раньше, или позже, и все было бы как-то иначе, но случилось именно так. ЧП. Авария. Полный абзац, случившийся в доли секунды. И времени у нас не было. Были какие-то жалкие минуты до взрыва. Корабельный ИскИн с ума должно быть сходил рассчитывая в те минуты веера расходящихся возможностей, и не находя решения из области положительных значений. Смешная ситуация, да: совершенная техника еще считает, а человеку и так уже ясно — это все. Конец. Амба.
Приплыли.
Оставалось нам только одно — ныкаться по спасательным капсулам, активировать режим выброса, и тикать на автономных движках как можно дальше от корабля, да молиться — то ли пространству, то ли старым, почти забытым богам, чтобы обнесли чашей этой, и осколки от взрыва корабля траекторию капсул не пересекли. А потом терпеть неделю или две болтанки в узком ящике капсулы с ее автономной системой обеспечения — пока спасатели не подберут и на грунт не доставят.