Если б Красников не знал кто на снимке, то мужчину можно было б принять и за преподавателя, какого ни будь затрапезного вуза, и за вышибалу ночного клуба, столь противоречивым он был с виду.
Следующие фотографии были и вовсе не интересные: Стрельников возле своей черной иномарки, роскошно блестевшей лаковыми боками, возле своего дома, выходит с супермаркета.
И только две последние фотографии повергла Красникова в недоумение. Он долго не мог оторвать взгляда, словно не верил глазам. Снимок, явно сделан на какой — то вечеринке. В глубине зала Стрельников стоял возле высокого тощего мужчины, а вот на переднем плане была во всей красе… Лера.
За время, сколько они не виделись, казалось, она стала еще стройнее и выше. Белокурые волосы беспорядочно спадали на плечи, но в этом беспорядке была вся привлекательность. Слегка увеличенные губы, расплылись в улыбке, обнажали ровные белые зубы. Он понимал мужчин, теряющих голову из — за такой женщины. Эх, если б не родственные связи. Но сколько в своих грезах он укладывал в постель женщину, так похожую на Леру.
Последний кадр сделан на даче. И если на предыдущей фотографии Стрельников мог чисто случайно оказаться рядом с Лерой, то на даче Акулиных случайных людей не бывает.
Молодой человек, в джинсах и рубашке на выпуск, стоял полуоборот. Не узнать Стрельникова было не возможно.
Красников еще раз просмотрел фотографии и аккуратно положил в папку.
Глава 4
— Павел, надо было тебе ехать домой.
Софья Петровна чувствовала себя виноватой. Не надо было звонить. Не умерла ж. И даже, если б и умерла, то ничего, из ряда вон выходящего, не произошло б.
— С Лерой получилось некрасиво. Отправил одну на ночь глядя на такси. Могла б остаться здесь. Павел, ты меня слышишь?
— Лера тебе не понравилась.
— Причем здесь это?
Действительно — причем? Разве десять лет назад он послушал Софью? Нет, конечно. Павел потянулся в старом кресле. Он не хотел признаваться себе, что в душе рад, что Лера сама приняла решение вернуться в город без него. И вообще, напрасно он ее привозил. Софья здесь ни при чем.
Он любил оставаться на ночь в этом доме. Любил долго лежать в постели, прислушиваясь к ночным шорохам за окном. И обязательно включал во дворе фонарь, что бы тени от веток шатались на стенах. Думалось в такие минуты на удивленье очень легко и решения принимались самые правильные. Ближе к полуночи радио начнет транслировать классическую музыку и тогда он уснет.
Софья Петровна не спеша накрывала на стол. И Стрельников вдруг подумал, что все это ерунда: и его тревоги, и все дурные предчувствия только плод его воображения. В отпуск надо.
— Летом обещали родители приехать. Сделаем ремонт. Я отпуск возьму. Софья, сколько лет дому?
— Ближе к столетию. Почти мой ровесник. У тебя неприятности?
Софья прокрыла фрамугу и закурила прямо в гостиной, стоя у окна.
— Лена звонила, говорила, что собираются приехать. Правда, не факт, что приедут.
Невестку Софья не любила. Павел во многом был похож на свою мать, такой же: высокий, статный, даже красивый. Но, уверенность, обоснованность, надежность, породистость — все то лучшее, что было у него, по мнению Софьи Петровны, досталось внуку от ее рода.
Сизый, похожий на осенние облака дым, медленно пополз за окно. Софья с нежностью смотрела на седеющего внука, пытаясь в очередной раз понять, когда он умудрился вырасти. Казалось, совсем недавно, всего на год ей подбросили Пашку, а годы — то пролетели…Жизни, как и не было.
Софья Павловна Стрельникова в молодости исколесила почти всю страну, неся на плечах светлые идеи коммунизма. В вечной спешке, за проверками, докладами, отчетами она и не заметила, как семьи не стало. Единственное связующее с мужем звено — сын, вырос. Вначале суворовское училище, потом академия и ранняя женитьба, служба. И приедет ли сын этим летом — вопрос открыт.
Своего мужа, Дмитрия Павловича, она ни в чем не винила. Даже порой удивлялась его терпению. И ушел он в другую семью как — то незаметно. Собрал вещи, которых оказалось не так уж и много, сложил стопками книги…
Плакать в подушку и горевать Софья не умела. Окунулась с головой в работу и как — то пережила разлуку с единственным любимым мужчиной…
За верность долгу и преданность коммунистическим идеям, Софье Павловне высокое руководство выделило квартиру в центре Москвы. Но, подключив все связи, с трудом, но все же ей удалось обменять престижное жилье на клочок земли в Подмосковье. Сколько не уговаривали коллеги отказаться от затеи, Софья настояла на своем. Так в поселке, рядом с дачей генерала Горского, появился дом Софьи Стрельниковой.