Одиноких, без спутников, ценительниц искусства Игорь присматривал прямо в музее, где работал экскурсоводом. Разговор завязывался сам по себе. Искусство роднило. А потом все шло по отработанному сценарию.
Одно время, он даже пытался выставлять свои работы на продажу. Картины висели прямо у входа, возле билетерши, но…Первый вариант денег приносил значительно больше.
Об отсутствии таланта он знал и данный факт принимал довольно спокойно, не забывая благодарить природу, что все же догадалась вложить ему в руки кисть. Копии он делал отменные. А ведь все эта столичная штучка заметила. Может, не действительно искусствовед? Не надо было показывать неоконченную работу. Сам ведь знал, что технология не выдержана и мазок получился нервный. Все заметила.
Спустя три месяца, после той бессонной ночи, Элеонора забрала Игоря в Москву.
Вначале он колебался, взвешивая все «за» и «против». «За» — победили.
Для молодого любовника Элеонора сняла квартиру, предоставила мастерскую покойного мужа, приодела, дала денег на первое время. Учитывая художественное училище за плечами у Игоря, отправила на какие — то курсы, естественно их оплатив. Правда все затраты себя не оправдали. Игорь оказался смышленым только в постели, а в остальном — напрочь лишен выдумки и фантазии.
Марку Яковлевичу Игорь не понравился с первой встречи. Только Элеонора все поняла по — своему. Ревность. Банальная мужская ревность старого мужчины к сопернику.
Глава 43
В их расставании было что — то неправильное. И никакое это было не расставание, а сплошное недоразумение.
К Саше Стрельников приехал без предупреждения. Он боялся, что она просто откажется встречаться, сославшись на дежурство или на тяжелого больной.
Оставив машину возле арки Стрельников, не спеша пересек знакомый двор. Свет на кухне пробивался сквозь плотные шторы. Андреева была дома.
Он так долго готовился к этой встрече, что даже растерялся, оказавшись у подъезда. Растерялся, как теряются юнцы, впервые несмело объясняясь в любви, боясь показаться смешными в глазах таких же юных подруг.
Стрельников, собравшись с духом, открыл дверь подъезда, когда в кармане задребезжал телефон.
— Павел, нам надо срочно встретиться и поговорить, — довольно холодно предложила Лера.
— Лера, мы все с тобой обсудили и приняли обоюдное правильное решение. Лера… мы с тобой взрослые люди. Случилось то, что должно было рано или поздно случиться. Прости меня, Лера… — Стрельников отключил телефон и немного помедлив, нажал звонок. В квартире послышалась мелодия, не спрашивая «кто», Саша открыла дверь.
— Это все мне?
— Да. И еще, вот… Я не знаю, как правильно это делается. Короче, Саша, выходи за меня замуж. Я в целом не плохой… Я тебя люблю, — на одном дыхании, запинаясь, проговорил Стрельников.
— Я так понимаю, что на лестничной площадке, ты мне сделали предложение. Да? — еще раз уточнила Саша. — Тогда я по всем правилам этикета должна сказать: «Я должна подумать».
Глядя друг другу в глаза, они смеялись до тех пор, пока на шум из квартиры не выглянула обеспокоенная соседка.
Закрыв за собой дверь, Стрельников серьезно посмотрел на Сашу. За букетом ярко красных роз ее было почти не видно. Цветы закрывали лицо и мешали прижать к себе. Стрельников отодвинув букет в сторону, поцеловал ее, все сильнее прижимая к себе, боясь, что та может исчезнуть. Розы, рассыпавшись в тесном коридоре, образовали огромное красное пятно, похожее на разлитое вино…
Саша потянулась всем телом, вдыхая знакомый можжевеловый запах. Так пахнут родные люди. На кухне зазвонил телефон, которому совершенно не было дела ни до нахлынувших чувств, ни до запахов.
— Не бери трубку. Тебя нет дома. — умоляющее шептал Стрельников.
— Это с работы. Надо подойти. Я уже и так собиралась.
Саша еле высвободилась со Стрельникова рук и в последний момент успела поднять телефонную трубку.
— Ты завари чай. Я скоро. Туда и обратно.
Она на ходу давала распоряжения, до конца не веря, что такое вообще может быть. Ее Стрельников — вот он рядом.
Только никакого чаю они в тот вечер не пили. Она вернулась с больницы, когда Стрельников безмятежно спал в кабинете на скрипучем диване. В приглушенном свете ночника, он был похож на большого плюшевого медвежонка, подаренного в далеком детстве. Стараясь не шуметь, она достала теплый плед и укрыла Павла.