А старик угрюмый с длинной бородою
Ближе к трупу стал,
Вынул две монетки дрогнувшей рукою,
Бросил к изголовью, в лоб поцеловал
И, крестясь, сквозь слезы так другим сказал:
— Люди, дом мой вспыхнул, и в мороз суровый
Он сгорел дотла.
В чистом поле дети и жена без крова.
Ни краюшки хлеба… Ох, беда пришла!
Руки опустились, жизнь мне не мила.
Я не видел света, в горе изнывая,
Ждал лишь смерти дня.
Человек же этот — он достоин рая!
Белого, как вьюга, горяча коня,
На холме в то время повстречал меня.
«Но томи, — сказал он, — сердце ты слезою,
Твердым будь душой!
Дам тебе я денег, дом тебе отстрою».
Выручил меня он из беды большой.
С той поры нужды я не знавал с семьей!
Вновь поцеловал он руку мертвеца
И побрел с клюкою, не подняв лица.
А народ печальный зашептал в волненье:
— Даст всевышний Грозе всех грехов прощенье!
1843
ГАЙДУЦКАЯ[3] ПЕСНЯ
Перевод В. Луговского
К нам зима явилась в гости,
Лето красное ушло:
Холодно, как на погосте,
Жить зимою тяжело!
Трудно нам без солнца, право,
Жить, от холода дрожа, —
Ни червонца, ни дубравы,
Ни бояр для грабежа!
Ну-ка, ворон, вороненок,
Погляди да успокой:
Может, с торбою червонных
Путник шествует какой?!
Он шагает, оробелый,
Обвязав платком башку…
Я пущу винтовку в дело,
Нет проходу кошельку!
Лес, признайся, бога ради,
Где листвы зеленой сень?
Здесь я сиживал в засаде,
Если надо — целый день!
К нам зима приходит в гости,
Лето красное, прости!
Ветви наги, словно кости,
Да и мне уж не цвести!
Нужно спрятать пистолеты,
Потрудиться под ярмом
И до будущего лета
Жить, как все живут кругом.
Вот весне бы выйти в поле,
Землю вновь расцеловать!
Добрым молодцем на волю
Полетел бы я опять!
Снова набок шапку сдвину,
Снова кудри отпущу,
Щуря глаз, винтовку выну,
В лист зеленый засвищу!
На боку клинок заветный,
Сотоварищ мой стальной, —
Пять со мною пистолетов
И винтовка за спиной!
Вновь гнедому расчешу я
Гривы спутанной волну
И, затягивая сбрую,
На ушко ему шепну:
«Ты, как дума, мчись, как ветер,
Ты не цокай тяжело.
Славно жить на белом свете,
Наше времечко пришло!
В темный лес под ветром свежим
Нам скакать с тобой вдвоем:
Путь солдатам перережем
Да жирок с бояр стряхнем!»
1843
ФЭТ-ЛОГОФЭ́Т
Перевод Н. Подгоричани
— Юный Фэт-Логофэт,
Яркий солнечный свет
Твои кудри ласкает.
Ты постой, погоди,
На холме впереди
Черный змей поджидает.
— О девица-краса,
До колена коса,
Ожерелье на шее.
Не останусь с тобой,
Рвется палица в бой
И прикончит злодея.
— О мой витязь, тебя
Я хотела б, любя,
Уберечь от напасти.
Змей так зол и жесток,
Он собьет тебя с ног,
Растерзает на части.
— Золотая звезда,
Любоваться б всегда
Красотой неземною.
На расправу я лют,
Змеи в страхе бегут,
Им не сладить со мною.
— О мой славный орел,
Ты откуда пришел
С этой речью певучей?
Змей ногою одной
На земле, а другой
Достигает он тучи.
— Ты, как птичка, легка
И прекрасней цветка.
Не пугайся, девица, —
Чрез моря мой гнедой
Перескочит стрелой
И сквозь тучи промчится.
— Юный Фэт-Логофэт,
Ты очей моих свет,
Златокудрый, нежданный,
Подожди, я молю,
Ведь тебя я люблю,
Богатырь мой желанный.
— О девица-краса,
До колена коса,
Коль тебе я по нраву.
Я на битву пойду,
В честь тебя я найду
Или смерть, или славу.
1843
ОСВОБОЖДЕНИЕ ЦЫГАН ОТ РАБСТВА
Перевод В. Луговского
Прославлю день счастливый, долгожданный день свободы,
Свет надежды справедливой, озарившей все народы:
В наши души проникает гордый луч добра и братства
И людей освобождает от оков холодных рабства.
Жил цыган под тяжким игом гнета многовекового,
Но мечтал он, угнетенный, о собрате справедливом,
И румын рукою сильной смело рвет его оковы,
И цыган, отныне вольный, просыпается счастливым!
Нынче солнце светит ярче! Веселей людские лица!
Как душа моя ликует! Стала жизнь ясней и краше!
Пробуждается Молдова, вся поет и веселится,
Человечности призывы слышит вся Молдова наша!
Славься, милая Молдова! Славься, родина, вовеки:
Рабский ты ярем разбила, справедливость даровала!
Я в святой твоей заботе о согбенном человеке
Вижу вольности грядущей величавое начало!
1844
МЕЧТА РУМЫНКИ
Перевод Ю. Валич
Если б дал ты, добрый боже,
То, что мне всего дороже, —
С неба ангела послал,
На земле сыночка дал!
Дня и ночи было б мало —
Столько б я его ласкала,
Утешала как могла,
Целовала, берегла,
Берегла без дня, без срока,
Больше, чем зеницу ока,
Лишь бы петь порой ночной:
«Баю-баю, мальчик мой!»
вернуться
3