Хитрый мерзавец.
— Для протокола, — его голос внезапно стал очень низким и совсем близким к ее уху. — Несмотря на то, какой девственной и ханжеской я нахожу тебя…
Гермиона внутренне ощетинилась, одновременно с этим пытаясь унять трепет в груди, когда его дыхание коснулось ее кожи.
— Меня влечет к тебе, Грейнджер. И я умираю от желания оттрахать тебя до потери пульса, если ты позволишь, — прошептал он, скользя рукой по ее шее, останавливаясь и слегка сжимая ее горло.
Гермиона издала дрожащий стон, когда он откинул ее волосы в сторону и начал покрывать поцелуями ее шею.
Она едва могла стоять на ногах, когда он нежно провел другой рукой вокруг ее талии и крепко прижал к себе.
— Значит ли это «да», Грейнджер?
— Да… — выдохнула она и резко развернулась, сталкивая их губы в поцелуе.
Плевать на столик для чтения, вполне подойдет и пол и даже книжная полка. Эта мысль послала волну возбуждения по ее телу вниз. Мерлин, ей никогда не хотелось так трахнуть кого-либо.
Она быстро сбросила с его плеч мантию и принялась расстегивать рубашку. Может быть, это было распутно с ее стороны, но, если он снова назовет ее девственницей или ханжой, она может укусить его. Ей не терпелось избавиться от этой иллюзии. В ее планах не было милого, нежного и сладостного секса. Она мечтала о горячем, о страстном, о только-один-шанс-воплотить-свою-фантазию-о-сексе-в-библиотеке сексе.
Ей захотелось вздохнуть с облегчением, когда она полностью расстегнула его рубашку и бросила ее на пол вместе с его мантией.
Фигура ловца во всей ее мужской красе.
Гермиона толкнула его спиной к книжной полке и прижала Малфоя к ней, скользя руками по его плечам и царапая зубами его левый сосок так, что он зашипел.
— Мерлин, Грейнджер, — выдохнул он сдавленным голосом, когда она ущипнула его за другой сосок, а затем прижалась к нему, встав на цыпочки и покрывая поцелуями его ключицы. — Смотрю, ты твердо решила разуверить меня в моей неверной интерпретации твоего образа девственницы.
Только Драко Малфой мог использовать слова, состоящие из четырех слогов во время того, как ведьма буквально вылизывала его торс.
Она подняла на него голову.
— Да ради Мерлина, закрой свой рот, придурок.
Примечания
1. Оксфорды — простые, низко вырезанные, на плоском каблуке и тонкой подошве туфли. Ключевой элемент — так называемая «закрытая» шнуровка, когда передняя часть (союзка) нашита поверх боковых частей (берцов). Шнурки же продеты сквозь петельки, пришитые изнутри.
========== Глава 4 ==========
Он послушно захлопнул рот.
Вид его — без рубашки и с потемневшими от страсти глазами, прислонившегося к книжной полке, когда он смотрел на нее сверху вниз, — был самым сексуальным зрелищем, которое Гермиона когда-либо видела. Этот образ останется с ней навсегда.
Молчание длилось целых тридцать секунд.
— Прости. Я все еще не могу перестать говорить, — выпалил он, подаваясь вперед. Она чуть не застонала. — На тебе все еще слишком много одежды. Я ни слова не произнесу, когда ты будешь голой.
Он ухмыльнулся, пока Гермиона металась между желанием ударить его и позволить ему раздеть ее.
— Ладно, — произнесла она сердито, когда он притянул ее в свои объятия. — Но от меня прилетит пощечина, если ты произнесешь хоть еще одно слово из пяти слогов.
— Так и быть, кровожадная ты ведьма, — согласился он, стягивая ее мантию с плеч, и начал расстегивать блузку. — Просто позволь мне сказать тебе, каким жаждущим, вожделеющим и изнемогающим от страсти ты меня делаешь.
Гермиона стиснула зубы.
— Четыре слога, и я ударю тебя… — она пыталась вложить в эту угрозу всю свою серьезность, но ее голос вдруг сорвался на протяжный стон, когда он скользнул руками вниз по ее спине, стянул с нее рубашку и начал целовать ее ключицы и ложбинку между грудей.
— Должен признать, — пробормотал он, снимая чашечку лифчика с ее груди и дразня ее, — я был немного огорчен, когда понял, что ты не так чиста, как я себе всегда представлял.
Гермиона слегка напряглась. Если прямо сейчас Драко Малфой окажется шовинистической свиньей, это крайне негативно повлияет на ее настроение.
— Все эти фантазии о том, как я буду постепенно развращать тебя, мне придется теперь отложить в сторону, — сказал он, подняв глаза и заметив убийственное выражение на ее лице. — Однако тот факт, что ты все это время носила красный кружевной бюстгальтер, потряс меня до глубины души. Мерлин милостивый, почему же я не соблазнил тебя раньше?
Гермиона расслабилась и фыркнула.
— Ведьма имеет право на свои секреты. Неужели ты ожидал, что я упомянула бы о своем белье в тот момент, когда ты без устали твердил о том, какая я непривлекательная женщина и что одного моего вида достаточно, чтобы люди ослепли?
— Ложь. Все ложь. Клянусь Мерлином, — сказал он, притягивая ее ближе и прижимаясь лицом к ее животу, глубоко вдыхая, прежде чем поцеловать чуть ниже ребер. — Хотя, если бы ты тогда сказала мне об этом, я, вероятно, начал бы соблазнять тебя в первой же комнате, в которой мы переустанавливали обереги.
Она усмехнулась.
— Ты не соблазнял меня. Если уж мы говорим об этом, то это я соблазнила тебя.
Он посмотрел на нее с упрямым выражением лица.
— А может, я строил из себя недотрогу.
Гермиона хихикнула.
— Так вот что это было? — спросила она, когда он расстегнул молнию на ее юбке и спустил вниз по бедрам.
— Трусики в цвет, — он застонал. — Черт возьми. Да. Давай остановимся на этом варианте. Весь этот месяц был долгой изощренной попыткой соблазнить тебя.
— Точно. Ведь у девственниц есть слабость к волшебникам, которые дуются и забиваются в углы, разгадывая математические головоломки о системе нумерации в библиотеке, — сухо заметила она, а затем резко выдохнула, когда он обхватил губами ее сосок и начал посасывать его так, что ее колени не выдержали, и она рухнула в его объятия.
Он положил ее на свою мантию и посмотрел на нее сверху вниз. Его глаза были практически черными.
— Давай назовем это взаимным обольщением, — наконец, произнес он, пристально глядя на нее с минуту.
— Если ты замолчишь, я соглашусь называть это как угодно, — сказала она, многозначительно глядя на него.
— Ты все еще не голая, — хрипло возразил он, наклонился и начал целовать ее, в то время как его руки блуждали по ее почти обнаженному телу. — Черт, — он снова громко застонал. — Я потратил немало времени, представляя тебя под этими широкими одеждами, и должен сказать, что не сумел отдать тебе должного. Твои трусики и лифчик повергли меня в шок.
— Малфой… — выдавила Гермиона сквозь стиснутые зубы, стараясь не выгибаться от его прикосновений. Это был ее единственный шанс переспать с кем-нибудь в библиотеке, и Малфой в данный момент срывал мероприятие. — Признаюсь, я мечтала о сексе в библиотеке гораздо дольше, чем мне хотелось бы. Но ни одна из версий, которые я когда-либо придумывала, не включала в себя такое количество разговоров.
Малфой замер, а затем, к ее ужасу, сел и снова уставился на нее.
— Святая Моргана, — произнес он так, будто зачитывал молитву на День Благодарения. — Ты даже не представляешь, сколько раз я представлял, как трахаю тебя в Запретной секции.
— Да, хорошо, — Гермиона кивнула так холодно, как только могла в такой ситуации: на ней не было ничего, кроме лифчика, трусиков и оксфордских туфель, и лежала она под полуобнаженным волшебником. — Тишина, как ты можешь помнить, является основополагающим аспектом библиотек.
— Оооо… — его глаза сверкнули, и он тихо усмехнулся. — Теперь я понимаю.
Ухмылка Малфоя становилась поистине дьявольской, когда он наклонился и замурлыкал ей в ухо так тихо, что ей пришлось напрячься, чтобы услышать его.