Так он сказал, благомысля. А вот что Язон ему молвил:
«Друг мой, коль это тебе по душе, я помехой не буду.
Что же, иди во дворец и попробуй разумною речью
Мать ты свою преклонить. Но скажу: на спасенье надежда
Не велика, коль в отчизну возврат мы женам вверяем».
Так он сказал. Добралися они до заводи быстро.
490 Их пред собой увидав, с весельем расспрашивать стали
Все друзья, но в ответ Эзонид промолвил печально:
«Други, суровый Эит на нас разгневался сердцем…
Но если я говорить обо всем вам начну, иль подробно
Спрашивать станете вы, то, пожалуй, конца тут не будет.
Он нам на просьбу сказал, что на поле Ареса пасутся
Два медноногих быка, изо рта выдыхающих пламя.
Четырехдольную ниву на них он вспахать заставляет,
Даст и посев из змеиных зубов, взойдет же то семя
Порослью меднодоспешной мужей землеродных; и нужно
500 Их в тот же день истребить. И я — ибо лучше придумать
Больше не мог ничего — на это пошел без отказа».
Так он сказал. Безнадежным для всех показался тот подвиг.
Долго в молчанье, в безмолвье смотрели они друг на друга.
Их и беда и унынье гнели. Наконец, ободрившись,
Слово такое промолвил Пелей, обращаясь к героям:
«Время обдумать, как нам поступить! Не надеюсь я, чтобы
Столько же пользы доставил совет, сколько рук наших крепость.
Если ты вправду Эита быков подвести под запряжку
Мыслишь, герой Эзонид, и берешься за эту работу,
510 То обещанье свое ты сдержи, но блюди осторожность.
Если ж твой дух не вполне на твою полагается доблесть,
Ты ни сам не спеши, ни другого кого из героев
Не намечай на замену. Тебе я того не дозволю,
Ибо погибель других для меня будет горем тягчайшим».
Так говорил Эакид. Взволновалась душа Теламона.
Прянул он вмиг: не сиделось ему. А третьим за ними
Ид горделивый восстал, поднялись сыновья Тиндарея
Оба, и вслед Ойнеид (среди молодежи считался
Мужем он равным, хоть первым пушком еще не покрылись
520 Щеки его): столь гордился в душе он грозною силой.
Прочие, им уступив, молчанье хранили. Тотчас же
Арг обратился ко всем, кто стремился к подвигу жадно:
«Други, об этом потом будет речь. А пока я считаю,
Что кое в чем пригодится для вас моей матери помощь.
И потому, хоть вы пылом полны, ненадолго останьтесь
При корабле, как и раньше. Порой ведь сдержать себя лучше.
Чем, пренебрегши собой, предпочесть жестокую гибель.
Там в чертогах Эита взрастает некая дева, —
И научила богиня Геката ее в совершенстве
530 Зелья варить из всего, что земля производит и море:
Ими смягчить она может огня неустанного пламя,
Шумное вмиг задержать струенье рек и потоков
Или пути преградить и священной луне, и светилам.
Вспомнил о ней я, когда из дворца мы сюда по дороге
Шли, и подумал, не мать ли моя, сестра ей родная,
Сможет ее преклонить нам помочь в борьбе предстоящей.
Если же это и вам по душе, то, конечно, пошел бы
Ныне же я с корабля обратно к чертогам Эита —
Сделать попытку. И, может быть, бог той попытке поможет».
540 Молвил. И знаменье им благосклонные боги послали, —
Робкая тотчас голубка, от ястреба силы спасаясь,
Вся трепеща, с высоты на грудь Эзонида упала,
Ястреб же рухнул на хвост кормовой корабля.
И немедля Мопс прорицанье изрек, промолвив слово такое:
«Други, по воле богов явилось вам знаменье это,
Лучшее только одно можно дать ему толкованье:
К деве должны приступить вы с речами и хитрость любую
В ход пустить. Я мню, что она наших просьб не отринет,
Если и вправду Финей нам прорек, что одна лишь Киприда
550 Даст в отчизну возврат. Ведь та, что смерти избегла,
Нежная птица — ее. И как по той птице вещает
Сердце в груди у меня, так в точности все пусть и будет!
Ныне же, други, Киприду призвав, да на помощь нам снидет,
Вы, ни минуты не медля, последуйте Арга советам».
Молвил, и вся молодежь согласилась, речи Финея
Вспомнив. Один только Ид Афареев с места поднялся,
Громким голосом в гневе он выкрикнул слово такое:
«Горе! Ужели пришли мы сюда, уподобившись женам,
560 Коль призываем Киприду, чтоб стала помощницей нашей,
А не великую мощь Эниалия?[397] Вы, на голубок
И ястребов обращая свой взор, от борьбы отвратились?
Сгиньте! Отныне не дело войны пусть заботой вам будет,
А обольщенье девиц бессильных жалобной речью».
Так он в гневе сказал. Зашумели товарищи глухо,
397
Ст. 561.