Эй, Киссайта, сюда! Подои ее сам; да постойте,
Козы, козла берегитесь! Не прыгайте — мигом пристанет.
Где ж это лавр у меня? Фестилида! А где ж мои зелья?
Кубок теперь обмотай поплотнее ты шерстью пурпурной. 25
Также связать я б хотела жестокого милого друга:
Суток двенадцать прошло, а все он ко мне не приходит.
Даже не хочет узнать, умерла иль живу я на свете;
В двери, злодей, и не стукнет. Ах, Эрос, и ты, Афродита,
Снова, наверно, к другой увлекли вы легкое сердце.
Завтра его повидать я пойду к Тимагету в палестру;
Горько его упрекну за все, что он сделал со мною.
10Нынче ж заклятьем и жертвой свяжу я его; ты, Селена,
Ярче сияй! И к тебе обращаюсь я, дух молчаливый,
К мрачной Гекате глубин, лишь заслышавши поступь которой
В черной крови меж могил дрожат от страха собаки.
Страшной Гекате привет! До конца будь мне верной подмогой,
Зелье мне сделай страшней, чем яды напитков Цирцеи, 26
Ядов Медеи страшней, Перимеды 27отрав златокудрой.
Вновь привлеки, вертишейка, 28под кров мой милого друга!
Раньше всего пусть ячмень загорится! Да сыпь же скорее!
Что ж, Фестилида? Злодейка! Куда твои мысли умчались?
20Или, негодная, ты надо мною не прочь насмеяться?
Сыпь же скорее и молви: «Я Дельфиса косточки сыплю».
Вновь привлеки, вертишейка, под кров мой милого друга!
Дельфис меня оскорбил — для Дельфиса лавр я сжигаю.
Так же, как ветка в огне разгорается с треском вначале,
Вспыхнет внезапно потом, даже пепла нам не оставив, —
Так же пусть в прах на огне рассыпается Дельфиса тело.
Вновь привлеки, вертишейка, под кров мой милого друга!
Так же, как воск этот мягкий с мольбою я здесь растопляю,
Так пусть от страсти растает немедленно Дельфис-миндиец.
30Как под рукой Афродиты кольцо это быстро вертится, —
Так же пускай повернется к дверям моим Дельфис тотчас же.
Вновь привлеки, вертишейка, под кров мой милого друга!
Отруби в жертву несу. Артемида, ты силой своею
Твердость алмаза смягчаешь, смягчи же ты то, что упорно… 29
Слушай, как там, Фестилида, по городу псы завывают:
Там, на трехпутье богиня — да бей же ты в медную чашу! 30
Вновь привлеки, вертишейка, под кров мой милого друга!
Бездна морская молчит, успокоились ветра порывы,
Только в груди у меня ни на миг не умолкнет страданье.
40Вся я сгораю о том, кто презренной несчастную сделал,
Чести жены мне не дав и девической чести лишивши.
Вновь привлеки, вертишейка, под кров мой милого друга!
Трижды лью я вино и к могучей я трижды взываю:
Женщина ль возле него, или юноша, — пусть он забудет
Так же о них навсегда, как когда-то на острове Дии 31
Разом Тесей, говорят, о кудрявой забыл Ариадне.
Вновь привлеки, вертишейка, под кров мой милого друга!
Травка аркадская 32эта сжигает коней быстролетных
Страсти безумным огнем и пыл в кобылицах рождает.
50Если б могла увидать я, как в дом этот Дельфис ворвется
В страстном безумье любви, из палестры блестящей вернувшись!
Вновь привлеки, вертишейка, под кров мой милого друга!
Кисть от плаща своего обронил эту Дельфис когда-то; 33
Мелко ее расщипав, я в жгучее пламя бросаю.
Эрос жестокий! Зачем, присосавшись болотной пиявкой,
Высосал черную кровь из груди моей ты без остатка?
Вновь привлеки, вертишейка, под кров мой милого друга!
Я разотру саламандру, и завтра же выпьет он зелье.
Травы теперь, Фестилида, возьми, и прижми их к порогу
60Двери его, и дави, но смотри — пока ночь не минула!
Плюнувши после, ты молви: «Давлю я здесь Дельфиса кости!»
Вновь привлеки, вертишейка, под кров мой милого друга!
Вот я осталась одна, — но как же любовь мне оплакать?
Как мне, откуда начать? Кто меня этой мукой карает?
Эвбула дочь, Анаксо, меж девушек, несших корзины, 34
В храм Артемиды пошла; в честь богини в тот день привели к нам
Множество диких зверей — была даже львица меж ними.
Как моя страсть родилась, послушай, царица Селена.
Вдруг Тевхаридова нянька, фракиянка, — жили мы рядом, —
70Та, что на днях умерла, приходит — и молит и просит
Вместе пойти поглядеть, а я — ах, мой жребий злосчастный! —
С нею идти согласилась. Хитон мой нарядный из бисса 35
Быстро накинула я и закуталась в плащ Клеаристы.
Как моя страсть родилась, послушай, царица Селена.
Я половину дороги прошла, но у дома Ликопа
Дельфиса встретила я; с Эвдамиппом он шел мне навстречу.
Вился пушок их бород, золотистей цветка златоцвета.
Блеском их грудь отливала; он ярче тебя был, Селена.
Шли из гимнасия 36оба, покончив со славной работой.
80Как моя страсть родилась, послушай, царица Селена.
Глянула, — дух занялся, будто в сердце мне что-то вонзилось,
Краска сбежала с лица, — я о празднестве больше не помню;
Даже не помню, когда я и как в свой дом воротилась.
Знаю одно, что меня пожирала болезнь огневая,
Десять ночей на постели и десять я дней пролежала.
Как моя страсть родилась, послушай, царица Селена.
Кожу на теле как будто покрасили в желтую краску,
Падал мой волос густой, и скоро остались от тела
Кожа да кости одни. И как я в ту пору лечилась!
90Скольких старух я звала, что лечили от сглаза шептаньем!
Легче не стало ничуть мне, а время все дальше летело.
Как моя страсть родилась, послушай, царица Селена.
Молвить служанке моей я правдивое слово решилась:
«Средство скорее достань, Фестилида, от тяжкой болезни.
Всей мной, несчастной, владеет миндиец; и ты поскорее
Стань, карауля его, у ворот Тимагета палестры.
Часто заходит туда; там бывать ему, видно, приятно».
Как моя страсть родилась, послушай, царица Селена.
Выждешь, чтоб он был один, и, кивнув головой потихоньку,
100Скажешь: «Симайта зовет», — и ко мне его тотчас проводишь.
Так я велела; и вот за служанкой послушною следом
Дельфис пришел белокожий; а я-то, лишь только заслышав,
Как он к порогу дверному притронулся легкой ногою, —
Как моя страсть родилась, послушай, царица Селена, —
Вся я застыла, как снег, и холодные капельки пота
Лоб мой покрыли внезапно, подобные влажным росинкам.
Рта я открыть не могла и ответить хоть лепетом слабым,
Даже таким, что малютка к родимой во сне обращает;
Тело застыло мое, я лежала, как кукла из воска.
110Как моя страсть родилась, послушай, царица Селена.
Он на меня поглядел, и, безжалостный, очи потупив,
Тихо на ложе присев, он молвил мне слово такое:
«Да, сознаюсь, забежала вперед ты немного, Симайта,
Так же, как давеча я обогнал молодого Филина: