Планы евнуха, если таковые были, потерпели провал благодаря ловкости молодого стратопедарха, сумевшего компенсировать малочисленность войск мудрой тактикой. Не давая боя, Алексей смог при помощи нескольких искусных операций отсечь Русселя де Байоля и его сторонников от поставок провизии[168]. «К внезапной развязке привело неожиданное событие: Руссель, узнав о появлении на землях империи сельджука Тутуша, или Тутаха, во главе значительных сил, попросил его о союзе. Тутуш сделал вид, что согласен; но, поскольку его убедили хитрые послания Алексея, он завлек Урселя под предлогом личной встречи к себе в лагерь только затем, чтобы захватить в плен. Когда разоруженные франки, оставшись беззащитными, заняли пиршественные места, их схватили и связали. Урсель в цепях был выдан Алексею. Все франки, рассредоточенные в Романии, сложили оружие»[169].
Подлинным рассказам, впрочем, не очень интересным, какие Анна Комнина и Вриенний оставили о переговорах Алексея с жителями Амасии, можно судить о ловкости, с какой будущий василевс уже тогда вел политические интриги. Лишь преодолев тысячу препятствий, стратопедарх смог завершить поход и доставить своего пленника в Константинополь через Малую Азию, целиком охваченную восстанием. Алексей сумел привнести в свою победу умеренность и не побоялся помочь Русселю в тюрьме, куда его заключил император[170].
Успехи, каких в то же время добился Исаак Комнин в управлении Антиохией, лишь укрепили репутацию и популярность обоих братьев.
Только что описанные события пришлись на 1073 и 1074 гг.[171] О роли, какую Алексей играл в следующие годы, мы с уверенностью не знаем ничего. Империя переживала тогда жестокий кризис. Мы только что говорили о событиях в Малой Азии; не спокойней был и запад. Восстали все славяне западных фем[172]; италийские норманны, раззадоренные успехами, с каждым днем делались опасней и уже появились на берегах Далмации. На Дунае волновалось население пограничных городов, а печенеги в ходе одного из вторжений дошли до стен Константинополя[174].
Своей алчностью евнух Никифорица вызвал всеобщее недовольство[175]. Скупка зерна, которую он организовал, привела к страшному голоду[176]. В то же время, поскольку великий логофет исчерпал финансы империи, у василевса больше не было денег, чтобы платить солдатам, и вспомогательные войска Адрианопольской области бунтовали, требуя жалованья[177].
Это общее недовольство скоро проявилось в мятеже войск Запада, провозгласивших василевсом своего полководца Никифора Вриенния[178], тогда как через несколько месяцев[179] солдаты азиатской армии, вожди сената и знати объединились вокруг другого полководца — Никифора Вотаниата, которого приветствовали как императора в Ираклии[180].
Во время этих событий Алексей хранил верность Михаилу VII. Комнин в то время был одной из известнейших фигур в Византии. Его военные таланты и успехи, престиж его дяди Исаака, одного из последних полководцев, чьи победы прославили империю, — все это способствовало его выдвижению на первый план. Его положение было настолько видным, что мы сейчас узнаем, как Дуки и сама императорская семья старались с ним породниться.
Удалившись после своего мятежа в монастырь, кесарь Иоанн Дука вовсе не отошел от политики; сам его уход, не давая активно участвовать в событиях, позволял ему более здраво судить о вещах и людях. Дука угадал, какую роль сыграют Комнины, и с тех пор пытался породниться с этой семьей. Поскольку его старший сын Андроник был на пороге смерти, кесарь хотел обеспечить своему дому сильную поддержку и счел, что лучше всего выбрать для этого Алексея. Несомненно, в уединении политическая ненависть кесаря улеглась; с согласия невестки он задумал связать свою семью с семьей Комнинов путем брака своей внучки Ирины с Алексеем, овдовевшим после смерти первой жены из рода Аргиров[181].
Этот план, предполагавший объединение двух из самых могущественных семейств византийской аристократии и слияние в будущем их интересов и прав, имел в высшей степени политический характер и, естественно, поначалу встретил общее сопротивление. Алексей, похоже, сразу же понял все его преимущества и очень активно поддержал его. Сначала ему надо было преодолеть сопротивление матери, у которой ненависть к фамилии Дук в данном случае мешала осознать политические интересы собственного дома. Против этого брачного плана выступил и василевс Михаил VII. Он, несомненно, действовал под влиянием своего брата Константина, который, сознавая слабость императора и империи, опасался, что союз Комнинов и Дук может создать угрозу для его семьи, и пытался обеспечить поддержку первых своим родичам, женив Алексея на своей сестре Зое[182].
168
169
171
176
178
180
Об этих событиях см.