Читать онлайн "Алексей I Комнин. История правления (1081–1118)" - Шаландон Фердинанд - RuLit

Короче, можно сказать, что к моменту, когда власть захватил Комнин, империя потеряла все плоды завоеваний Цимисхия в Восточной Болгарии[21]: от склонов Балканских гор к северу до Дуная расселились печенеги.

Результаты политики Болгаробойцы в Западной Болгарии тоже в большой мере сошли на нет. Условия, на каких произошло присоединение Болгарии к империи, точно не известны. Вероятно, Василий обещал соблюдать часть привилегий духовенства и знати[22]. Но греческое правительство не выполняло взятых тогда обязательств. Так, акт Василия[23], сохранявший за болгарской церковью привилегии и независимость, конечно, был нарушен, коль скоро у этой церкви больше не было патриарха, а был греческий архиепископ[24]. По тем немногим документам, которые дошли до нас, ясно видно, что византийцы попытались провести эллинизацию. Бывшее Болгарское царство разделили на фемы, и в письмах Феофилакта мы встречаем целый ряд упоминаний штатных чиновников фем — дук, стратигов, сборщиков налогов и т. д.[25] Но ассимиляцию, предпринятую Византией, завершить не удалось — болгарский дух, очень живучий, противился греческому, и эллинизм восторжествовать не смог. У всего населения, принадлежавшего к болгарскому племени, любовь к независимости была еще очень жива. В 1040 г. на призыв Петра Деляна поднялась вся страна[26], и Маниак[27] во время своего мятежа рассчитывал на поддержку со стороны болгар[28].

В конце XI в. общее настроение там было еще очень неприязненным к византийцам. Разительные свидетельства такой враждебности в отношениях между греками и болгарами мы находим в письмах Феофилакта. Вся переписка архиепископа Охридского наполнена руганью по адресу его славянской паствы: «Я чувствую запах плесени, — писал он, — когда они (болгары) чувствуют запах овечьей шкуры»[29]. В другом месте, вспоминая учение Эмпедокла[30], он восклицает: «Ненависть порождает головы без туловищ, а здесь неустройство породило множество туловищ без голов, ибо не является ли каждый охридец существом без головы, не умеющим почитать ни Бога, ни человека? С подобными чудищами я вынужден общаться». И добавляет: «Какими бы созидательными силами ты ни обладал, от надежды присоединить голову к этим туловищам надо отказаться». В том же письме Феофилакт сравнивает себя с орлом Зевса, которого осаждают квакающие лягушки[31]. В письме, адресованном Никифору Вриеннию, зятю Алексея Комнина, архиепископ Охридский говорит о натуре болгар как о матери всех зол[32].

Цитаты, говорящие об этом озлоблении, можно было бы приводить долго — все письма Феофилакта изобличают враждебное отношение епископов, духовенства, крестьян к грекам. Архиепископ жалуется всем своим адресатам на печаль и скуку, какие он чувствует, живя среди этих дикарей. Отсюда соответственно легко сделать выводы о чувствах, какие должны были испытывать болгары к своим угнетателям. Именно в этом плане очень интересна переписка Феофилакта, в которой мы находим отзвук национального протеста Болгарии против иноземного ига. Знание о состоянии духа населения всей западной части империи позволит нам понять описанный далее быстрый успех похода Роберта Гвискарда, к которому из ненависти к византийцам примкнуло много болгар.

На западной границе упадком империи воспользовались хорваты и сербы, чтобы разорвать все узы, связывавшие их с Византией. С восшествием на престол Звонимира Хорватское королевство достигло наивысшего могущества, и в 1076 г. в Сплите два легата Григория VII короновали Звонимира королевской короной Хорватии[33].

Южная Сербия, частично завоеванная Василием Болгаробойцей, не была подчинена. Ею управлял Константин Бодин, один из вождей восстания 1071 г. В результате энергичного подавления восстания Бодин, попав в плен, был заключен в монастырь святого Сергия в Константинополе, а потом через недолгое время передан Исааку Комнину, которого тогда назначили дукой Антиохии. Вскоре он был освобожден венецианцами, которым заплатил отец; вернувшись на родину, он воспользовался внутренними распрями в империи и добился, чтобы его признали королем. Во время восшествия Алексея на престол он спокойно правил. Он был союзником империи, но при первых же ее неудачах он ее предаст[34].

Теперь мы переходим к византийским владениям на берегах Адриатики. Вопрос отношений фемы Далмация с Византией в XI в. очень запутан. Еще «Василий I разрешил далматинским городам платить славянам, чтобы жить в мире, то, что они прежде платили империи. Они должны были отдавать стратигу только некую малость, βραχύ τί δίδοσθαν τώ στρατήγώ, выражая покорность василевсу или его представителю»[35]. В 998 г. император, признав, несомненно, свершившийся факт, пожаловал дожу Венеции титул Dux Dalmatiae [дуки Далмации (лат.)] и поручил ему управлять в качестве патрикия и проконсула[36]. В последующие годы случился целый ряд нападений хорватов на города Адриатики. В 1018 г. Венеции при доже Оттоне Орсеоло пришлось сразиться с хорватским князем Крешимиром II, атаковавшим Зару и другие далматинские города[37]. Рачки[38] и Васильевский[39], исходя из актов дарения хорватских государей Заре, полагают, что с 1010 г. Венеция потеряла далматинские города, а в 1018 г. боролась за то, чтобы вернуть их под свою власть. После побед Василия II в Болгарии хорваты добровольно покорились[40]. В 1057 г. Византия еще обладала правами, коль скоро за этот год мы находим упоминание об экспедиции византийского стратига из Бари, который взял в плен жену Крешимира II и отправил ее в Константинополь[41]. Васильевский считает, что Крешимир в то время управлял в качестве стратига и патрикия[42]. За несколько лет до этого, в 1050 г., Венеция якобы вернула себе Зару и еще некоторые города[43].