КАРЕНИН. Садитесь, прошу.
ЛИДИЯ ИВАНОВНА. Благодарю, друг мой.
Садится, Каренин — тоже.
КАРЕНИН. Ну-с, что вас привело в эту бумажную нору? Неужели и вы с просьбой?
ЛИДИЯ ИВАНОВНА. Нет, не просьба привела меня.
КАРЕНИН. А что же?
ЛИДИЯ ИВАНОВНА (помолчав). Алексей Александрович, вы знаете мои христианские убеждения и мое отношение к вам…
КАРЕНИН. Не поверите, но с этого начинают почти все просители.
ЛИДИЯ ИВАНОВНА. Прошу вас, Алексей Александрович, это серьезно.
КАРЕНИН. Я вас слушаю.
ЛИДИЯ ИВАНОВНА. Алексей Александрович, вы знаете мои христианские убеждения и мое отношение к вам… Искреннее отношение к вам. Отношение, которое я могу назвать больше, чем дружеским. Намного больше, чем дружеским. Это отношение воистину христианское и добродетельное. Не имея этого отношения к вам и не будучи радетельной христианкой, я бы, по всей видимости, не пришла сегодня к вам и не говорила того, что говорю сейчас. Но будучи истинно христианских убеждений и имея к вам самое высокое отношение, я не могла ни придти и ни говорить того, что я говорю теперь. Вся моя христианская природа и все мое отношение к вам побудили меня решиться на это. Не позволили не приехать и молчать, и… (Чуть сбилась.)
КАРЕНИН. Что же вы хотели сказать?
ЛИДИЯ ИВАНОВНА. Умоляю вас, Алексей Александрович! Дослушайте меня.
КАРЕНИН. Я слушаю, Лидия Ивановна.
ЛИДИЯ ИВАНОВНА. В чем, вы полагаете, есть истинная цель христианства, друг мой?
КАРЕНИН. В служении богу, полагаю…
ЛИДИЯ ИВАНОВНА. В служении ближнему, Алексей Александрович, в служении ближнему истинная цель христианства. Подставь другую щеку и отдай рубаху, когда у тебя берут кафтан. Вы согласны?
КАРЕНИН. Согласен.
ЛИДИЯ ИВАНОВНА. Вот, Алексей Александрович, вот! И те же самые благодетельные чувства привели меня к вам. Только сугубо эти чувства и ничего более. Только самые светлые и благодетельные чувства, Алексей Александрович. Самые светлые и благодетельные.
КАРЕНИН. Я вас слушаю, Лидия Ивановна.
ЛИДИЯ ИВАНОВНА. Только прошу одно, Алексей Александрович, прошу нисколько не сомневаться в моих христианских побуждениях и высоком к вам отношении.
КАРЕНИН. Я нисколько не сомневаюсь, Лидия Ивановна.
ЛИДИЯ ИВАНОВНА. Так же прошу обещать мне оставить наши отношения в том же виде, что и до этого разговора.
КАРЕНИН. Обещаю.
ЛИДИЯ ИВАНОВНА. Так вот… (Многозначительно помолчала.) Дело, которое привело меня к вам, касается вашей чести. А именно вас и Анны…
КАРЕНИН. Что же за дело?
ЛИДИЯ ИВАНОВНА. Дело это неприятное и весьма щепетильное.
КАРЕНИН. В чем суть этого дела?
ЛИДИЯ ИВАНОВНА. Суть этого дела в защите вашей чести.
КАРЕНИН. Каким образом вы хотите защитить мою честь и в чем она пострадала?
ЛИДИЯ ИВАНОВНА. Я хочу указать вам… Мой христианский долг и мое отношение к вам требуют указать вам…
Пауза.
КАРЕНИН. На что же ваш долг требует указать мне.
ЛИДИЯ ИВАНОВНА. На то, что… Будучи христианкой, я не могу ни указать вам на это…
КАРЕНИН. На что же, Лидия Ивановна?
ЛИДИЯ ИВАНОВНА. Я хочу обратить ваше внимание… Я заметила… И не только я… Я хочу указать вам на неприличное… Об этом даже говорят… И весьма говорят… Так вот, я хочу указать вам на это…
КАРЕНИН. На «это»?
ЛИДИЯ ИВАНОВНА. Я хочу указать вам на неприличное сближение вашей жены и графа… Вронского…
Долгое молчание. Лидия Ивановна пристально вглядывается в лицо Каренина. Оно не показывает никаких эмоций. Входит лакей с чаем.
ЛАКЕЙ. Чай для вашего превосходительства и графини.
Каренин кивает. Лакей расставляет приборы, наливает чай, уходит..
КАРЕНИН. Чаю, Лидия Ивановна?
Кладет сахар, долго мешает, бренча ложкой.
КАРЕНИН. Лимон не принес. Вы с лимоном пьете, Лидия Ивановна?
Лидия Ивановна отрицательно машет головой.
КАРЕНИН. Я тоже так пью. А зато сахар у нас свекольный, полезный.
Лидия Ивановна не шевелится.
КАРЕНИН. Как продвигается дело сестричек?