Косыгин, узнав о 3-дневных попытках египетского министра найти союзников в советском военном ведомстве, повторил ему:
— Мы не можем поддержать агрессию и поддержать применение силы. Это противоречит нашей политике!
В тот же день делегация Министерства обороны Египта отбыла на родину.
Но Алексей Николаевич настоял на том, чтобы советские дипломаты предупредили и другую сторону — Израиль. Советский посол в Тель-Авиве Дмитрий Степанович Чувахин смог настоять на срочной встрече с израильским премьер-министром, которая состоялась в 2 часа ночи 29 мая.
Чувахин передал израильтянину телеграмму от Косыгина, в которой тот предупреждал о необходимости воздержаться от конфронтации.
…5 июня 1967 года война, позднее получившая название «Шестидневная», все же началась. Израиль противостоял одновременно Сирии, Египту, Ираку и Иордании. И удача была на стороне израильтян.
На шестой день боевых операций президент США получил от А. Н. Косыгина послание:
«Уважаемый мистер Президент!
…Наступил очень критический момент, который заставляет нас принять независимое решение, если военные действия не будут остановлены в течение нескольких последующих часов.
Мы готовы сделать это. Однако эти действия могут привести нас к столкновению, что завершится сокрушительной катастрофой.
Мы предлагаем, чтобы Вы потребовали от Израиля немедленного прекращения военных действий без всяких предварительных условий.
Мы предлагаем Вам предупредить Израиль, что, если это не будет принято во внимание, будут предприняты необходимые действия, включая военные.
Просим сообщить Вашу точку зрения. А. Косыгин»[429].
Предупреждение решили подкрепить, в Советском Союзе шли приготовления для нанесения — силами, правда, одного полка стратегической авиации — удара по важнейшим целям Израиля. Мир вновь, как и во времена Карибского кризиса, оказался на грани мировой войны.
Слово оставалось за официальным Вашингтоном.
Президент Л. Джонсон собрал свой ближайший круг в так называемом Ситуационном зале Белого дома. В первую очередь был зачитан перевод послания Косыгина, заданы вопросы переводчикам: нет ли каких-то разночтений и толкований в терминах.
Первое решение, принятое американским президентом, — передвинуть 6-й флот США с расстояния 100 миль на расстояние не более 50 миль к побережью Сирии.
Второе — объяснить израильской стороне необходимость приостановки наступления ее вооруженных сил в этом районе. Официальный Тель-Авив вынужден был согласиться с этим требованием Вашингтона.
Об этом было сообщено советской стороне.
А. Н. Косыгин немедленно связался с министром иностранных дел А. А. Громыко и потребовал проверить, насколько эта информация соответствует действительности.
Громыко в ту же минуту вызвал к телефону посла СССР в Сирии А. А. Барковского. Тот не подтвердил сообщение, сказав, что только что над посольством барражировали два израильских боевых самолета[430].
Правда, артиллерийской канонады слышно не было, и израильские танки не продвигались уже к сирийской столице. Так что советский посол явно преувеличивал напряженность.
Но Косыгин, не отходя от стола, набросал текст сообщения для американской стороны: «Израиль продолжает военные действия в Сирии. У нас есть постоянный и непрерываемый контакт с Дамаском. Израиль, с использованием всех видов наступательного оружия — авиации, артиллерии, танков, ведет наступление на Дамаск. Несомненно, Ваше посольство в Дамаске может подтвердить это. Военные действия интенсифицируются. Было бы крайне важно избежать дальнейшего кровопролития. Это дело не терпит отлагательства…»[431]
Разозленный Л. Джонсон, которого Косыгин, по сути дела, отчитал, «как мальчишку», вновь, уже в более резкой форме, потребовал от руководства Израиля выполнить свои обязательства… Так или иначе, но войну удалось прекратить именно в тот день — 10 мая 1967 года.
Кстати, египетского министра обороны Шамса эд-Дина Бадрана, который стремился втянуть в конфликт с Израилем и СССР, после поражения египетской армии в Шестидневной войне обвинили в «заговоре с целью захвата власти», арестовали и осудили… к пожизненному лишению свободы[432].
…Обмен мнениями с американским президентом заставил Косыгина размышлять над главнейшими и сложнейшими геополитическими событиями… Частично свои раздумья, идеи, планы он изложил — очень аккуратно — 19 июня 1967 года во время выступления на Чрезвычайной сессии Генеральной Ассамблеи ООН, посвященной проблемам Ближнего Востока, а также 23 и 25 июля 1967 года на встречах с президентом США Линдоном Джонсоном в Гласборо (штат Нью-Джерси), где обсуждались не только ситуации на Ближнем Востоке и во Вьетнаме, но и пункты будущего договора о нераспространении ядерного оружия (заключен в 1968-м).
432
Каир: Заговор был обречен // Правда. 1968. 19 янв.;