Но это в письме другу легко было взлетать и восседать на блистающих вершинах. В реальной жизни помощника улусного письмоводителя всё оказалось скучнее и мельче. Первые дела Кулаковского в этой должности никакого материала для размышлений о «земле родимой» как «ослепительно яркой звезде» не давали.
Прежде всего Кулаковскому поручено было составить список экономических магазинов и приписанных к этим магазинам жителей. Потом он подготавливал предписание Телейскому родовому управлению о вручении повестки Максимову о краже лошади у Великанецкого, а также составлял предписания Алданскому родовому управлению по поводу хранения дела о самовольно выкошенном Сергеем Микешевым сене…
Поначалу дел было немного, но постепенно нагрузка возрастала.
Из составленной Людмилой Реасовной Кулаковской хронологии видно, что уже к концу первого месяца службы практически вся бумажная работа в Ботурусской инородной управе легла на плечи молодого помощника письмоводителя…
24 января 1898 года А. Е. Кулаковским было написано девять разных документов Ботурусской инородной управы…
31 января 1898 года А. Е. Кулаковский подготовил тринадцать разных документов Ботурусской инородной управы…
Какими именно документами занимался Кулаковский, видно по списку дел за 3 февраля 1898 года. Он составил в этот день:
1. Ведомости:
а) О взыскании податей и повинностей с инородцев Ботурусского улуса за январь 1898 года.
б) О состоящей за инородцами Ботурусского улуса больничной недоимке за февраль 1898 года.
в) О состоящей в Ботурусском улусе хлебной недоимке.
2. Докладные Ботурусской инородной управы в Якутское окружное полицейское управление:
а) Об отсутствии беглых и беспаспортных лиц за январь месяц.
б) Об отсутствии дезертиров и иногородних лиц за январь месяц.
3. Ведомости в Якутское окружное полицейское управление:
а) О ценах, существовавших в течение минувшего января месяца на съестные припасы.
б) О справочных ценах, существовавших в течение минувшего января на рабочих людей, строительные инструменты и материалы.
в) О состоящих на причислении в Ботурусском улусе ссыльных, с подразделением их на категории, а также не имеющих статейных списков.
4. Подготовил реестр господину товарищу прокурора Якутского окружного суда 2-го участка Якутского округа об исполнении и неисполненных приговорах судебных мест за январь месяц.
Работы было много, но трудно назвать ее захватывающе-интересной для двадцатилетнего человека, в котором — вспомните о его переводах, о его рефератах! — уже проснулся литературный талант…
Удовлетворяло ли Кулаковского положение, в котором он оказался?
Нелепо и рассуждать об этом.
После чтения книг, после разговоров, приобщающих к высотам мировой культуры, после стремления перечувствовать всё, что волновало души великих русских поэтов, после счастливых попыток проникнуть в самую суть их творчества, после живого общения со сверстниками, после юношеских мечтаний о подвиге гражданина, любящего свое отечество, он ясно чувствовал, как засасывает его сонная якутская глубинка…
«На первых порах я сильно негодовал, видя канцелярские порядки… — как бы подводя итоги первого месяца своей работы в Ботурусской инородной управе, написал А. Е. Кулаковский своему товарищу по училищу В. В. Жуковскому — Судопроизводство у нас оказывается в самом плачевном состоянии, о каком и вообразить трудно… жизнь при управе не слишком-то по нраву мне и хочу как-нибудь отделаться отсюда. Я пока не наметил — какой образ жизни поведу, вероятнее всего позабуду всё вынесенное из училища, оставлю все «мечтания благородные»… буду строчителем в наслегах, буду писать и за и против давшему больший приз, лишь самому мягче, да теплее, да сытее было. Вообще итог должен будет сводиться к тому — как бы потуже набить карманы, как это замечается у весьма и весьма многих «пишущих якутов»…».
Поразительно, как много горечи скрыто в этих размышлениях молодого Кулаковского о судьбе «пишущих якутов». Еще поразительнее бесстрашное, реалистически-жесткое моделирование своей возможной — «вероятнее всего позабуду всё вынесенное из училища, оставлю все «мечтания благородные» — судьбы…
Поводом для письма послужила смерть отца Жуковского, народовольца Василия Федоровича Трощанского, которая произошла в селении Черкёх Ботурусского улуса[34].
Разумеется, сам Кулаковский понимал, что письмо-сообщение товарищу по столь печальному поводу— не лучшее место для исповеди. Но это свидетельствует не о недостатке деликатности у автора, а об отчаянном одиночестве, в котором тот оказался в Чурапче.
34
Существует предание, что смерть В. Ф. Трощанского произошла близ речушки Таатта в урочище Тарагай в местечке Ыарга.