Всего в 1898 году Кулаковскому было выдано 238 рублей 53 с половиной копейки. Для сравнения, наемный рабочий за год — от Покрова до Покрова! — получал в улусе от 30 до 40 рублей, женщины — от пяти до восьми рублей жалованья.
В 1899 году доходы Кулаковского возросли еще сильнее. Они составили 279 рублей 55 копеек.
И вот от этой вполне обеспеченной жизни Алексей Елисеевич вынужден был лезть «за пазуху» к тестю. В начале 1900 года Егор Васильевич Оросин вынудил его перейти с должности улусного на должность наслежного писаря.
Чтобы понять, что это значило для самого Кулаковского, можно вспомнить приговор общего собрания инородцев Боту-русского улуса, состоявшегося в 1900 году, в котором отмечалось, что ввиду ничтожного жалованья, выдаваемого к тому же не деньгами, а в виде мяса, масла, сена, «в наслежные писари поступают люди малограмотные и бедные, не находящие других занятий»[39].
«Таким образом, — говорит Л. Р. Кулаковская, — А. Е. Кулаковский — единственный во всем Ботурусском улусе выпускник реального училища, выходец из среднеобеспеченной семьи, зять богатого рода, попадает в категорию людей, «не находящих других занятий». Надо полагать, что образованному, интеллектуально развитому, знающему свои возможности молодому человеку 22–23 лет нелегко было осознавать такую уничижительную оценку своего занятия старейшинами улуса».
Некоторые исследователи отрицают, что Егор Васильевич Оросин мог быть прототипом героя стихотворения Кулаковского «Скупой богач». Они доказывают, будто богач, который в стихотворении Кулаковского заставляет семью питаться протухшей рыбой, сосновой заболонью и мясом дохлятины, совершенно не похож на просвещенного Е. В. Оросина.
Это, безусловно, верно, но верно и то, что гиперболизированный, практически лишенный реальных узнаваемых черт герой стихотворения[40] воплощает не столько черты самого Е. В. Оросина, сколько субъективное отношение к нему А. Е. Кулаковского. Последнему трудно было смириться с тем, что тесть требует с него так много денег, тем более что никакой нужды в этом у Оросина не было, капитал у него был не малым.
После смерти тестя Кулаковский сообщит Э. К. Пекарскому: «Егор Оросин умер, а его деньги не найдены, зарыто было более 60 000 р.»[41]. 60 тысяч рублей — это огромное по якутским меркам состояние, и вместо того, чтобы приумножаться и служить и семье, и всему якутскому народу, оно — это не могло не возмущать Кулаковского, который пожертвовал своей молодостью, чтобы на 800 рублей пополнить это состояние! — так и осталось зарытым в земле…
Ну а когда мы вспомним, что делал Е. В. Оросин с закрепощенным им зятем, то окажется, что это вполне может быть соотнесено с тем, что творит со своей семьей герой стихотворения.
Что чувствовал, что ощущал сам Алексей Елисеевич, оказавшись «за пазухой» у тестя, рассказано в его дневниковых записях, датированных началом 1901 года: «Во время покупки вин (для свадьбы[42]) в ренсковом погребе застали меня двое из любимейших мною учителей А. В. Кириллов и А. Г Ушаков. Я показался в самом жалком невзрачном виде. В самом деле: раньше они знали меня как юношу, воспитанного средним учебным заведением, имеющего много хороших способностей и качеств; теперь же я выглядел типичнейшим якутом, как по костюму, так и по манерам; наружность моя изменилась к худшему: стан согнулся, походка стала вялой, харя обросла баками и бородой и страшно загорела от постоянных разъездов; выражение лица, раньше открытое и довольно симпатичное, теперь было тупое и пасмурное. Раньше я готовился к жизненному пути с надеждой и идеями, надеялся на свои силы. А теперь идеальные цели уступили место грубым и мрачным требованиям жизни, чары которой безвозвратно запутали меня, измяли, изуродовали и втянули в свою обычную колею, как и биллионы других несчастных. Все эти нравственные и психические изменения несомненно отразились и на моей физиономии…». Месяцы, когда тесть засовывал зятя за пазуху, вынуждая его перейти с должности улусного на должность наслежного писаря, ознаменованы еще одним печальным событием: 7 марта 1900 года, будто бы отравившись сосновой заболонью и мясом дохлятины, умерла от «катара желудка» единственная его сестра — Матрена Елисеевна Кулаковская-Охотина.
Ей было всего 34 года.
Только брат Иван да еще мать и остались у Алексея Елисеевича от родительской семьи…
40
Как известно, «Скупой богач» известен в устной традиции в нескольких вариантах, из них непосредственно связанным с текстом А. Е. Кулаковского является аналогичное по названию произведение И. А. Кулаковского «Оонньуулаах Уйбаан». Как отмечает Н. В. Покатилова, существенным моментом, отличающим текст Кулаковского от предшествующей ему традиции, является виртуозная изощренность стиха, в котором, наряду с собственно метрическими формами, переплавлены стилистические и синтаксические элементы: это неожиданные семантические сближения слов, не совместимых с точки зрения традиции, что создает окказиональный эффект и даже служит своеобразным перебоем ритма, а также синтаксические инверсии фраз, не свойственные устной традиции… Цементирующим началом всех стилистических приемов в произведении становится авторская ирония. Авторское оценочное отношение к «герою» повествования выражается: а) в прямых обращениях от первого лица; б) в переоформлении косвенной речи; в) в ведении реплик диалогической речи, правда, в трансформированном виде, как не собственнопрямой речи.
41
Письмо А. Е. Кулаковского Э. К. Пекарскому от 18 ноября 1912 года. Цит. по кн.: Кулаковский: Сборник докладов к 85-летию со дня рождения А. Е. Кулаковского. Якутск: Книжное издательство, 1964. С. 83.
42
Для свадьбы А. Е. Кулаковский должен был купить 17 ведер водки, ведро наливки, 21 бутылку вина.