Насколько остро стоял тогда в Якутии вопрос о классовом расслоении, показывают документы беспартийной конференции десяти волостей, проходившей примерно в то же время в соседней с Черкёхом Чурапче. Участники конференции потребовали изолировать всех кулаков и тойонов. Местом такой изоляции конференция определила алданские свинцовые рудники.
Составлены были и списки лиц, подлежащих изоляции. Согласно им, в Борогонской волости подлежало изоляции 79 человек, в Мегинской — 29, в Дюпсинской — 22, в Баягантайской — 11, в Майской — 4, в Ботурусской — 7, в Тааттинской — 57, в Амгинской — 5 человек.
По мере сил Кулаковский пытался утишить страсти и старался не поддаваться попыткам вовлечь его в братоубийственное противостояние.
Лето 1921 года Алексей Елисеевич Кулаковский провел в Оймяконе, занимаясь сбором материалов, связанных с его работой в подотделе по изучению края.
Сохранилось письмо уполномоченного Г. А. Попова от 11 ноября 1920 года, вводящее нас в курс проблематики этой работы: «А. Е. Кулаковскому. Согласно ваших требований, вместе с сим, сделано предложение ГОНО о снабжении Вас просимыми материалами. Что касается спирта и фонда оплаты при собирании научных материалов, то это возможно в 1922 году в общем сметном порядке. Написал в Тааттский Волревком о содействии Вам и освобождении от повинностей. На днях все служащие ГОНО будут снабжаться мануфактурой, и я постараюсь снабдить и сотрудников подотдела Исследований. Сообщайте ежемесячно о своих работах, присылайте материалы. Было бы крайне желательно иметь материалы о Манчары, Омоллоне и др. Сообщите, где сотрудник И. В. Попов и что он делает. Жду его отчетов, материалов и картин. В каком положении Ваш труд «Пословицы и поговорки якутов»? На днях будет решен вопрос об издании особого научного сборника подотдела Исследований, куда войдет Ваш труд по верованию якутов. В случае каких-либо препятствий, прошу руководствоваться моими объявлениями в официальной части «Ленского коммунара» за месяц сентябрь-октябрь с. г.».
К началу учебного года Кулаковский приехал из Оймякона в Таатту и сразу отправился в Якутск, чтобы сдать готовый материал.
Он был в Якутске, когда 29 сентября 1921 года вышло постановление № 108 губревкома, которое определило виды изоляции тойонов и кулаков по четырем категориям. Принудительными работами теперь следовало наказать даже нетрудоспособных. Проводилось это постановление в жизнь самыми жесткими методами.
За три дня до выхода постановления был издан приказ об уничтожении всех бандитов и их приспешников, взятии в заложники их семей и конфискации имущества.
В ответ начало формироваться сопротивление.
Из Нелькана в Центральную Якутию двинулся отряд корнета В. А. Коробейникова, а в Охотске высадился из Приморья десант войскового старшины, есаула В. Бочкарева, снаряженного главой дальневосточного правительства Спиридоном Денисовичем Меркуловым. Есаул захватил Охотск и, чтобы «освободить братьев якутов от ига пришельцев», послал отряды в арктические районы Якутии.
1 октября 1921 года Алексей Елисеевич Кулаковский подписал у начальника ГПУ С. М. Аржакова (своего бывшего ученика) открытый лист № 2092 и пропуск к тому же номеру сроком до 1 октября 1922 года и вернулся в Черкёх.
Похоже, что коллег-учителей Алексей Елисеевич в Черкёхе уже не застал…
Существуют достаточно противоречивые сведения об «исходе» учителей Черкёхской школы. С одной стороны, есть телеграмма об отсутствии учителей в Тааттинской школе, которую вридпредтаатволревкома Огоюкин отправил в губнаробраз еще 2 октября 1921-го, а с другой — многие исследователи связывают учительский «исход» с образованием 8 ноября 1921 года Тааттинской комячейки и Ботурусского особого конно-ударного отрада губчека К. Сокольникова.
С 4 ноября 1921 года в заречных улусах (Мегинская, Баягантайская, Дюпсинская, Борогонская, Тааттинская, Ботурусская, 1-я и 2-я Амгинские, Восточно-Кангаласская волости) было введено военное положение.
В Таатту приехал тогда 22-летний Аржаков. Приехал в должности уполномоченного Якутского губревкома и губчека, начальника особого отдела при сводном отряде Красной армии.
Приехал он наводить порядки — в заречных улусах было введено военное положение и начались аресты — но так получилось, что еще он приехал, чтобы держать экзамен у своего же учителя.
«По отношению же реквизиции, конфискации, до дня моего приезда в Таатту ни одного не было, — телеграфировал С. М. Аржаков 26 ноября П. Ойунскому. — Всего из Татволос-ти направлено арестованных в Амгу (Слободу) 14 женщин на основании приказа командующего 5-ой армией. Это всё жены бежавших к белым. Из мужчин отправлено 15. Против каждого имеется особо веский материал. Все эти лица были задержаны еще до моего прибытия сюда начагентуры Петуховым… Большое недоумение среди населения осталось только арестом жен бежавших и родственников. Арест произведен правильно»…