И вот она здесь, в пределах моей досягаемости. Та маленькая девочка исчезла, на ее месте была красивая взрослая женщина.
Ее синие джинсы облегали бедра, и ее круглая попка выглядела в них соблазнительно. На ней была белая рубашка под бронежилетом ФБР и черные армейские ботинки. На поясе тоже было оружие. Ее длинная черная грива была собрана в шелковистый конский хвост, а кожа того же оливкового оттенка, что и у ее предков со стороны матери. Дилустрос, итальянцы и часть Главарей Синдиката.
Когда она произнесла свои следующие слова, я был убежден, что она унаследовала вспыльчивый характер своей матери. В последнее время я общался с изрядной долей итальянских женщин, и их темперамент вспыхивал быстрее пуль. Хотя ирландки могли быть такими же плохими. Кучка чертовски горячих голов. Хотя я бы предпочел, чтобы у агента Эшфорд был итальянский темперамент, а не качества ее отца. Он больше улыбался, когда вонзал тебе нож в спину, как коварный сукин сын.
“Нахуй делиться и заботиться. Тебе не за кем следить”, - огрызнулась она на парня, который осмелился заговорить с ней. Слова двадцатилетней давности звенели у меня в ушах. Моя роль во всем этом терзала меня, чувство вины жгло прямо в моем сердце.
Лифт открылся, и она исчезла, ее запах растворился без нее в тесном пространстве. К моему большому разочарованию. От нее пахло шоколадом. Моя любимая сладость. К сожалению, мой организм не смог переварить этот десерт. Именно это происходило, когда шоколад использовался как метод пытки.
Шоколад. Должно быть, мне показалось. Это был необычный аромат, определенно не духи.
Нет, этого не могло быть. Ее кофе, должно быть, был каким-то дерьмовым мокко или что-то в этом роде. Когда она скрылась из виду, чувство потери не покидало меня.
Чертовски смешно.
Девушка даже не взглянула в нашу сторону. У женщины ее статуса, вероятно, были мужчины в очереди. Умная. Способная. Красивые. Богатый. Семья Эшфорд властвовала над всем. Они были королевской элитой социального и политического мира. Ее братьев называли королями-миллиардерами. За исключением того, что под всем их блеском у них были секреты и скелеты, как и у всех остальных.
В любом случае, такая женщина, как агент Эшфорд, не связывалась с мужчинами, которые занимались теневым бизнесом, имели испорченное прошлое и шрамы, отмечающие их тело и разум.
Мы с Василием вышли из лифта. Он даже не взглянул на женщину перед нами. Не то чтобы он когда-либо смотрел на какую-либо другую женщину после Изабеллы. Он переписывался с ней с тех пор, как мы вышли из дома. Мой брат бросил ее всего двадцать минут назад. Было загадкой, что они могли говорить друг другу.
Вычеркни это. Я действительно не хотел знать.
Как только мы подошли к двери офиса, он сунул телефон в карман.
Джордж Макгован.
Имя, аккуратно напечатанное на табличке с названием офиса за дверью. Она открылась по сигналу, и мужчина лет сорока столкнулся с нами лицом к лицу. Его глаза загорелись от узнавания. Пути Василия и Макгована впервые пересеклись более десяти лет назад, когда Василий спас его задницу в какой-то российской тюрьме. С тех пор Василий использовал его для получения информации. Ему даже удалось заставить Макгована уничтожить некоторые из моих действий, отмеченных ФБР. Конечно, Макгован занимал недостаточно высокий пост, чтобы уничтожить все мое дерьмо.
“Мистер Николаев”, - поприветствовал он нас, протягивая руку. “Два Николаева”.
Он ухмыльнулся, как будто это была лучшая шутка на свете.
- Специальный агент Макгован, - поприветствовал его Василий, отвечая на рукопожатие.
Я так и не пошевелился. Я чертовски ненавидел прикасаться к людям. Я бы скорее сломал ему руку, чем пожал ее. Это не имело никакого отношения к тому, что я гермафоб, а скорее к тому, что этот гребаный Иван сделал со мной.
Специальный агент приготовился пожать мне руку, но Василий прервал его.
“ Мы можем перейти сразу к делу? Василий больше требовал, чем просил.
“Конечно, конечно”. Специальный агент огляделся, нахмурив брови. “Я вижу, моя секретарша снова исчезла”.
Мы с Василием оба не сводили глаз с мужчины. Мы хотели покончить с этим и убраться отсюда к чертовой матери. Мы не были в списке разыскиваемых, но и не то чтобы мы были строго законны. Бог свидетель, что это не так. ФБР вынюхивало меня с того момента, как я ступил на землю США. Иван Петров был известен своей преступной деятельностью, хотя на него никогда ничего не вешали. У него было достаточно козлов отпущения, на которых можно было повесить преступления.
И, к сожалению, мое имя было частью его преступлений. В конце концов, я был палачом. Его личным убийцей.