Ничего, кроме пустых кладовых и складских помещений.
Тяжелое чувство охватывает меня: жива ли она вообще? Я не удивлюсь, если он убил ее ради забавы.
Холодный воздух обжигает разгоряченную кожу, когда мои ботинки хрустят о каменистую тропинку.
Грудь сжимается, я делаю резкие прохладные вдохи, нуждаясь в том, чтобы она была в моих руках. Сквозь просветы между деревьями пробивается слабый огонек, мерцающий в темноте.
Без патронов и с ножом, застрявшим в его черепе, я не могу позволить себе натолкнуться на что-то такое же ужасное, как там.
Медленно иду на свет, и мой взгляд натыкается на большой камень.
Пойдет, думаю я про себя. Если придется, просто размозжу камнем их головы.
Подняв тяжелый краеугольный камень, держу его под мышкой и толкаю скрипучую дверь, открывая ее.
Тихие рыдания пронзают мою грудь, когда взгляд останавливается на связанной и обнаженной Амелии. Ее милые круглые ягодицы обращены в мою сторону, а ноги блестят на столе, к которому она привязана.
Тело лежит неподвижно, связанное так, словно ее собирались повесить.
Мои дрожащие пальцы медленно скользят по ее холодному телу, задевая каждый изгиб позвоночника. Слезы жгут глаза, угрожая пролиться при мысли о том, что он с ней сделал.
Меня охватывает паника, тревожное чувство горя пронзает изнутри.
Мое тело замирает, когда я смотрю, как медленно поднимаются и опускаются кончики моих пальцев.
Плотина прорывается, и я ничего не могу сделать, чтобы остановить льющиеся из меня слезы.
Дрожь пробегает по ее позвоночнику, когда я сильнее прижимаю пальцы к спине, ее шея поворачивается на бок, и она медленно моргает.
— Эй, я здесь. Все хорошо, malyshka...
Ее дыхание вырывается тяжелыми судорожными вдохами, холодный воздух проникает в легкие.
— Ммм, — голос глубокий и хриплый, она с трудом произносит слова.
Снимая веревки с ее покрытых синяками запястий, я обхватываю руками холодное тело и поднимаю со стола, прижимая к своей груди.
— Ааа, — она вскрикивает от боли, хватаясь за грудь.
Ее руки соскальзывают с груди, и я замечаю черный синяк, покрывающий идеальную кожу.
Отводя разорванный топ в сторону, замечаю синяк, который спускается вниз по животу и исчезает у бедра.
Ее маленькое тело дрожит в моих руках, она делает короткие, резкие вдохи.
— Пойдем, Кодак. Давай я отвезу тебя домой. Теперь я с тобой.
Небольшое пламя мерцает в камине, когда от него начинают подгорать остальные поленья.
Я не хотел оставлять ее одну, но доктор настаивал, что она в надежных руках.
Со мной она в безопасности.
Крики, наполнявшие машину по дороге домой, преследуют меня. Ее стоны с каждым ухабом на дороге сотрясали измученное тело. С тех пор прошло несколько недель, но этот звук до сих пор преследует меня.
Я позвонил доктору, как только мы выехали на дорогу, и к тому времени, как мы подъехали, он уже был в домике.
— Мистер Петров? — его голос вырывает меня из моих мыслей. — Мне пришлось заново наложить некоторые швы на раны, чтобы уберечь их от заражения, и ей придется регулярно менять повязку. Кроме того, сломанные ребра, лодыжка и вывихнутое плечо были снова перевязаны, но хорошо заживают. Она приняла несколько обезболивающих, и я оставил еще у кровати на несколько дней вперед. Сейчас она успокоилась и спит. Мне больше не нужно будет приходить так часто, все заживает, как и планировалось. Но, если у вас возникнут какие-либо опасения, не стесняйтесь звонить мне.
— Спасибо, Док, — говорю я, протягивая руку в знак благодарности.
Опускаясь на табурет у барной стойки, я кладу голову на ладони, усталость обрушивается на меня, как тонна кирпичей. Недостаток сна в течение последних нескольких недель давит на меня.
Как я позволил этому случиться?
Я мысленно проклинаю себя, она мой приоритет номер один, и я подвел ее.
Кровать прогибается рядом со мной, когда я просыпаюсь, ощущая себя полностью отстраненной из-за всех таблеток, циркулирующих в моем организме. Острая боль все еще пронзает в груди, и я пытаюсь сделать медленный, ровный вдох.
— Алекс...
— Я здесь, малышка. Я здесь.
Его руки обвиваются вокруг моей шеи, когда тело приближается, прижимаясь к моей спине. Тепло окутывает мою щеку, и его прерывистое дыхание сбивается.
— Я... — он захлебывается в рыданиях. — Я подвел тебя, Кодак. Я обещал защитить тебя, и я не справился.
— Эй, хватит.
Я медленно поворачиваюсь в постели, проглатывая крик, который угрожает вырваться наружу, подавляя острую боль.
— Ты спас меня. Если бы тебя не было рядом, я бы все еще была прикована к тому столу. Или хуже — мертва.
Он крепко зажмуривает глаза, на лице появляется выражение боли.
— Я не хочу думать об этом...
— Но я здесь, и я в безопасности, Алексей. Ты спас меня.
Кончиками пальцев провожу по его заросшему щетиной подбородку, чувствуя, как по нему пробегает напряжение.
Я глубоко вздыхаю, шипя от боли, исходящей из моих горящих легких.
— Давай уедем. Сейчас погода наладилась, мы сможем убежать от наших демонов. Уедем в маленькую хижину на берегу, будем проводить дни, купаясь в солнечных лучах и трахаясь в море. Заставь меня громче выкрикивать твое имя в тишине, твоя сперма будет вытекать из меня в голубой лагуне.