Имперские следопыты и полиция научились пользоваться червями, но не управлять ими. Они просто ловили их на родном Здромбе-9 и развозили методом анабиоза в закрытых контейнерах по необходимым областям галактики. При надобности червей выпускали на планету, и они всегда находили свою цель. Для этого в камеру с червем бросали любой предмет, носивший запах жертвы. Когда червь начинал свою трапезу, он становился совсем неподвижным, что позволяло полицейским разрезать его циркулярными пилами или кислотниками и достать преследователя. Не обходилось, конечно, без жертв. Среди цивильного и служивого состава, но, кто же их считает, жертвы-то?
Многие пытались защитится, но только отряд известного лейтенанта Поркина научился убивать их. Хоть разруби червя на тысячу осколков, он соберется, подожги закольцованную тварь, а он восстанет, как Феникс, из пепла за минуты. Делай с ним что хочешь, но ищейка воскреснет и найдет тебя. Медленная смерть во льду и убывание жизни. Капля за каплей.
В моем отряде служил Ботаник, так его звали. Он пришел на фронт из какого-то забитого богом университета и дрался как никто из нас. На его счету было не менее трех сотен убитых юдистов - научные потасовки на кафедрах всегда помогали ему в жизни. По профессии космозоолог, он первым вспомнил литературу и показал, как убивать червей. Он и погиб первым, доказывая на практике как уничтожить бестию. У него были слишком короткие руки…
Я застыл как камень, наблюдая сквозь пелену заляпанных грязью очков за бело-голубой безглазой головой, выползающей из сточной трубы. Она увеличивалась в размерах, уже заполнив добрую половину тоннеля. Страх заструился по моим жилам. За первым червем показались кольца еще двоих. Никому еще не удавалось уничтожить более одного ищейки в одиночку.
Черви меня еще не чувствовали, так как мои очертания полностью сливались с местной цветовой и обонятельной гаммой. Первый червь приблизился ко мне на дистанцию, которая оборвала край моим терпениям.
Я метнулся вправо, маша правой рукой. Голова червя застыла, готовясь к атаке, она заворожено целилась на мою руку. Сейчас главное не пропустить момент. Резкий удар ищейки, я смещаюсь немного назад и скрещиваю руки. Глотка чудовища застывает надо мной и некоторое время почти половина моего туловища находится в чреве монстра. Левая рука ухватывается за еще покрытый толстой пленкой зуб. Удивленный ищейка пробует отдернуться назад, моя рука крепко сжимает ледяное жало. Он сам подвергает себя риску, его вторая голова сейчас не поможет - она находится за несколько метров от меня, придавленная тушами сородичей. Червь всеми кольцами отодвигается, оставляя в моих руках зуб с надорванной пленкой.
Ирэн истерично кричит, а мозг бесстрашно бросает меня в атаку. Червь ошарашен, он не ощущает куска своей плоти. Морозящий зуб возвращается к нему - я пробиваю тонкую пленку белесо-голубой кожи и вонзаю смерть между его кольцами. Мгновение он бьется в судорогах, придавливая двоих, немного меньших собратьев, и застывает, покрытый инеем. Накрытые телом дохлой твари, черви не могут двигаться. Они извиваются в беспомощных попытках освободиться и тоже замерзают от ударов моего карающего клинка.
Больше здесь не воскреснет никто и ничто. Их туши убиты на клеточном уровне - они принесли себе смерть, в своих утробах. Отбрасываю ненужный убийственный трофей, еще не одна крыса найдет в нем свою погибель.
Я сел на скользкий пол и облегченно вздохнул на полную грудь. Ирэн тихонько подошла и обняла меня сзади.
- Мой герой, я люблю тебя! - Это сказано с большим пылом.
Я иссушено таю в ее объятиях, сил больше нет.
- Как ни проси, но любви ты сегодня больше не получишь. Мне надо выспаться.
- А мне постирать мой мундир.
Внезапно меня так запекло в левой руке, что я аж взвыл от боли. Поднимаю конечность и едва не падаю в обморок. На треснутой коже мизинца сплавился с костью четырехсантиметровый осколок выброшенного зуба. Пробую удалить его тонким лезвием кислотного ножа, но нет, проще отрезать палец. Зуб и кость соединились атомами. Это на всю жизнь, если руку не отрежут, конечно. Пришлось обмотать мизинец бинтом из армейской аптечки и надеть новые рукавицы.
- Что случилось? Я же не умер, это просто палец.
Я сунул мутанта в рот и по деснам пронесся приятный холодок. Это можно использовать в постели.
Девушка остолбенела и не смогла вымолвить и слова. В этом есть свои плюсы.
- У нас существенная фора, сейчас люди торчат по своим квартирам и заведениям, в которых их застали местные новости о времени ищеек. Не менее четырех дней солдаты и полиция, а, самое главное, проклятые доносчики не высунутся со своих пригретых гнездышек.
Ирэн сохраняла тишину, глупо мигая. Она оставалась такой же красивой, как и всегда.
- Идем к Шоте! - я легонько подтолкнул ее пониже спины.
Мы направились вдоль тоннеля.
- Господи, впервые попался приличный мужчина, и тот с частью монстра, - наконец выдавила девчонка.
- Не переживай, милая, в каждом человеке живет монстр. Просто это проявляется со временем.
Глава 3
"Женщин надо беречь, уважать и сохранять!
Я имею в виду - частями. Отдельными…"
В баре было на удивление много народа. После драки множество зевак притащилось посмотреть на бедлам и послушать байки о причинившей его драке. Несколько завсегдатаев заволочились к Шоте, чтобы помочь за символическую плату в виде выпивки. И всех удачно припахал к работе предприимчивый владелец заведения.
С обломков мебели сколотили несколько столов и стульев, их стало даже больше, чем до потасовки, вот только площадью поменьше. Стены теперь украшали щербатые биты и искореженные бластеры поверженных имперцев. По окончанию времени ищеек, бластеры спрячут, а поддающиеся ремонту машинки возобновят свою работу и будут розданы Сопротивлению. Стойка горделиво представляла на белый свет несколько десятков выбитых зубов, в подавляющем количестве - передних, шестиугольные звездочки с пагонов и чье-то откушенное и тщательно пережеванное ухо. Оно уныло таращилось на присутствующих одинокой раковиной и явной радости от созерцания интерьера не испытывало.
Мусор уже вынесли, и шеренга пустых бутылок всевозможных размеров и форм стеснительно рассматривала посетителей открытыми горлышками.
- А вот и герой года! - провозгласил Шота, вскочивший на стойку, и театральным жестом указал на мою скромную персону. - Разрешите представить, капитан ушедшей республики Алексей Поркин, самый разыскиваемый в нашем городе убийца и дебошир!
Мой столик с вырезанными на столешнице буквами кАП-6290-5479-12, 8-я дивизия. Стоял на прежнем месте. Сейчас он пустовал, ведь никто не сунется на мое место, тем более после недавних событий. Мы с девушкой сели, укрываясь от посторонних взглядов, но, получая возможность наблюдать за всем происходящим в помещении.
- И какой подвиг совершил бравый лейтенант на сей раз, кроме испепеления звена четырех самолетов, двух отделений солдат и боевого робота, стоящего несколько миллионов галаксиев?
В баре все затихли.
- За три минуты убил трех червей-ищеек… - скромно усмехнулся я и поклонился.
Последовавшие аплодисменты нельзя было назвать громкими. Зал просто взорвался от криков и оваций. Мне здесь верили, как никому другому, лейтенант Поркин никогда не врал. Сказал, что сейчас врежет, значит врежет, сказал, что попал из лука в небесную сферу, значит она до сих пор там торчит. Обалдевший Шота так и сел на свою стойку, раздавив парочку бутылок. Шквал эмоций был прерван истошным воплем, превысившим несколько децибел. Наступила тишина.
Всхлипывая, Шота выдергивал из филейной части окровавленные осколки стекольной тары.
- Зато ничем замазывать не надо, - выкрикнул из толпы смелый забулдыга, разглядывая мокрое пятно на штанах потерпевшего. - Сразу антисептик…