Завсегдатаи бара мигом попрятались под столами. Новенькие непонимающе завертели головами.
С утробным воем, подзадоренный болью, Шота швырнул в обидчика своим любимым калькулятором, с которым никогда не расставался после приобретения. О своей жизни мой друг всегда так и говорил: до войны, после войны, до калькулятора, после калькулятора.
Надо сказать, умная машинка попала в цель. Клиент схватился за рассеченную бровь и исчез под столом. Удар, видимо, пошел ему на пользу. Он высунулся между ножек и сообщил, массируя бровь.
- Если все черви подохли, все же по домам! Можно заработать! Ни полиция, ни юдистов, ни охраны в супермаркетах… Все дома!
Толпа задумалась. Хруст кружащихся десятков шестеренок взвился в воздухе. Те, кто не успел додуматься, сейчас этим усердно занимались, а те, у кого подкорка эксплуатировалась получше, просто не могли поверить своему счастью.
Разбитая бровь первым бросился к выходу. За ним бросились остальные. Крики «По магазинам!», «Шоппинг» и «А я - в банк, кто со мной?» стихли. Только один старичок поковылял к дверям, поскрипывая электрической тросточкой.
- Внучку из садика забрать надобно-с… Второй день-с… Да-с…
Он скрылся.
- Бармен, налей-ка чего-нибудь горючего! Да побыстрей. - Мне не мешало поставить старого друга на свое место. Оратор хренов! После его выступлений, он первый полетит в каталажку как разжигатель смуты и беспорядков, а так же как укрыватель опасного государственного преступника.
Шота не ответил. Он сидел на корточках возле обломков калькулятора, из его глаз щедрым потоком лились горькие слезы.
- Машиночка, калькуляторчик. Ой, горенько-то!
- Не переживай, - пожалела страдальца Ирэн. - Мамочка подарит тебе другую игрушечку.
Она сняла с пояса запасной полевой коммуникатор и протянула моему другу. Эти агрегаты уже давно были сняты с экипировки любой уважающей страны. У них была масса чудесных функций: градусник, зажигалка, телевизор, радио, встроенный текстовый редактор для заметок, календарь, набор ножей, десять кусков туалетной бумаги, бритва, мыло, ножницы, да бог еще знает сколько. Но был и большой изъян. Радиопередатчик работал по всей поверхности планеты. Он передавал кодированный сигнал от любой антенны и радиоточки, но каково бы ни было расстояние между двумя станциями, сигнал шел ровно 46 часов. И не было значения - восемьсот километров, или десять сантиметров. Неизвестный, но очень умный физик предположил, что в любом случае сигнал, игнорируя все нормальные законы, проносился по всей планете. Этот негативный фактор сделал дорогие игрушки непопулярными и, наконец, они оказались в моих руках. Совсем по дешевке.
Обрадованный Шота ухватился за коммуникатор и включил его. Он пожирал его глазами, и только наше присутствие не давало ему прижать аппарат к сердцу, или попробовать на зуб. Как сказал бы мой преподаватель психологии и военной психиатрии в Университете Межгалактических Десантных Войск «явное влечение к невоодушевленным фетишам и цифрам».
- Слышите, как он работает? - скорее похвалился, чем спросил, когда загрузилась операционная система «Виндаус».
- Шота, нам надо выбраться из города, - я потрогал его за плечо.
- Нереально, - ответил друг, не отрываясь от монитора. - Весь город оцеплен роботами, а воздух забит шпионами. Вам не скрыться!
- А ты придумай, как нам помочь. Как ты помогаешь своим друзьям из Сопротивления, особенно контрабандистам?
При упоминании своей криминальной деятельности, Шота встрепенулся и оглядел нас с Ирэн, которая доверчиво прижалась к моему плечу.
- Поздравляю с любовью, друзья!
- С чего ты взял? - удивленно спросила моя девушка.
- Да посмотрите на ваши глаза! Они же налиты похотью, особенно у тебя, блондиночка!
Ирэн попыталась залепить ему затрещину, но он проворно вскочил, увидев мои сжавшиеся ладони, и скрылся за стойкой.
- На свадьбу позовете? - донеслось оттуда.
Я уже перезлился, да и девочка пришла в норму.
- Обязательно! - она подцепила со стойки бутылку вина, нечаянно уронив вниз крепкий граненый стакан. Судя по глухому звуку, Ирэн добилась своего.
Нашим глазам предстал скривленный Шота, потирающий немалых размеров шишку на макушке.
- Я помогу вам сбежать. Но только для того, чтобы глаза мои вас больше не видели!
Мы с девушкой победоносно переглянулись.
- Да, чуть не забыл, как там мои деньги? - воззвал к моей совести дружок.
Ирэн не дала мне и слова промолвить.
- По возвращении обратно я заплачу Алеше десять тысяч галаксиев, надеюсь, такой суммы хватит, чтобы погасить твои убытки?
Шота открыл рот.
- Не могу поверить, парень, тебе внезапно подфартило! Такая баба и куча денег!
- За бабу ответишь! - ощетинилась моя красавица.
- А можно после возвращения? - заскулил бармен.
- Ладно, - оттаяла моя любовь.
Обставившись батареей бутылок, мы втроем обсуждали побег из города. Главенствовал мой друг, изощряясь в своей простоте речи. Ирэн отпето дрыхла у меня на коленях.
- Об этой подземной речушке не знают даже старожилы, и, тем более, черти из городской администрации. Ее накрыли бетоном три с половиной столетия назад, потом, после большого пожара во время республиканской революции, все планы реки сгорели. Она канула в лету. Вот хохма, река утопилась в реке. Гы-гы!
- Не отвлекайся, Шота, - я толкнул его под столом носком ботинка в коленную чашечку.
Бармен дернулся, сверкнул на меня глазами, но продолжил.
- Есть только один вход к истоку реки, причем ее русло даже не соединяется с городским коллектором. Никто о ней не знает, только я. В детстве пришлось провалиться в маленькую трещину в бетоне, которую в более зрелом возрасте искусно заделал. Даже коллег из Сопротивления и девочек контрабандисток приходится водить туда по лабиринтам из общедоступного места к двери в намертво закрытых скафандрах. Так мне удается обезопасить себя и уйти от лишних слухов.
- Да, - я был предельно внимателен, - но о выходе из реки знают и контрабандистки, и Сопротивление.
- Ну, о революционерах можешь не волноваться - вас примут радушными распростертыми объятиями. Они страх как любят и уважают любую личность, нагадившую в имперские портки.
Я наклонился к другу поближе, опираясь локтями на стол.
- А как же девки?
Шота отодвинулся и нервно заерзал на стуле.
- Я обещал тебе вывести вас из города, а не быть вашим вечным ангелом-хранителем!
- Хорошо, - я встал и прошелся по залу. - Сколько контрабандисток работает в городе?
Шота сладко почесался под мышкой и ухватился за коммуникатор. Операционная система огласила присутствующим об открытии калькулятора.
- В городе близко десяти, за его пределами - одна-две банды. В сумме около тридцати человек. Ты больше угрохал при сражении за свой домик, да и тяжелой техники у них не предусматривается. Что там тебе амазонки?
- Вот на кого ты натравливаешь мой маленький отряд! - Я даже остановился. - Видел я твоих амазонок. Любая не ниже двух метров, а плечи как у нас двоих.
Бармен прыснул.
- Они же женщины! Применишь к ним свой хваленый шарм и обаяние.
- Я вам дам, обаяние, - проснулась Ирэн. - Да я любую из этих девок надвое раскорячу!
- Вот и напустишь на них свою фурию…
- Фурия!? - девушка вскинула руку с зажатой в ней винной бутылкой.
- После возвращения! - продолжил хитрый Шота.
Бутылка опустилась обратно на стол. Опечаленная Ирэн положила подбородок на кулачок и задумалась.
Ко мне тоже пришла одна интересная мысль, но девушка была первой.
- А что мешает кому-либо подняться вверх по течению и добраться до истока?
Глазки бармена забегали по сторонам, он вспотел.
- Интересное увидел? Отвечай на вопрос дамы! - Я непроизвольно напряг мышцы.
- Муха под потолком. Ты же знаешь что у меня фобия на мух.
Действительно, такой грешок психики за ним водился.
- Нельзя оттуда добраться к истоку и все. Больше ничего не скажу, но тебе, Леха, обязательно понравится.
Подумалось мне, что лейтенанту Поркину, несомненно, понравится упоминание о расправе над Шотой. Не люблю сюрпризы, но бармена не исправишь. Сказал, что больше информацией не поделится, хоть ногу ему откуси, все равно ничего не услышишь.