Вершина
Как и в покорении горных вершин, Алексей Михайлович показал личным примером возможность подобного восхождения. Вместе с единомышленниками он создал крупнейший частный порт в Украине и одновременно благотворительный фонд, возродивший село Визирка на берегу Аджалыкского лимана.
Олег Кутателадзе
Я до сих пор помню впечатление от нашей первой встречи. Cтоял уже не жаркий август. Мы условились о встрече с Виталием Томчиком, председателем кооператива «Промальп», на Маразлиевской. Офиса у него практически не было – угол с парой столов в какой-то лаборатории, поэтому он ждал нас на улице. Рядом с Виталием, не прячась в тень, стоял мужчина, смотревший на нас с улыбкой, в которой была и приветливость, и пытливость, и настороженность, – что, мол, за граждане и зачем пожаловали? Виталий представил его как своего партнера, альпиниста, вернувшегося с Кавказа.
Имя Алексей Ставницер мне ничего не говорило. Но что партнер не шашки передвигает, было и так видно – крепкие, накачанные бицепсы не скрывала даже футболка.
Я еще подумал: не у каждого такие ноги, как у него руки. В Алексее чувствовались спокойствие и уверенность. По тем временам качества редкие. Что «вернулся с Кавказа» – это не возвращение из туристической поездки, я узнаю гораздо позднее.
Теперь девяностые называют лихими, хотя они, скорее всего, были шальными. Граждане огромной страны, еще вчера супердержавы со всеми вытекающими гарантиями и правами, искали свое место в жизни. Спасательным кругом для многих стало рожденное еще в СССР кооперативное движение. Его наиболее уязвимым местом была юридическая безграмотность первого поколения бизнесменов. Она поясняется всей прежней советской жизнью, в которой слово «бизнес» было ругательным, оскорбительным и обвинительным, так как партия и следователь определяли, что законно, а что преступно. Власть кооперативное движение разрешила, но тут же и наставила массу силков. Чтобы разобраться в завуалированных ловушках, нужно было не только читать Закон о кооперации, но и знать законодательное поле вообще. Вот этим – правовым просвещением кооператоров, оказанием им юридической помощи – мы и занимались в Фонде доктора Гааза, первой в Одессе благотворительной организации. А кооперативы делали Фонду посильные взносы для оказания помощи нуждающимся. Как раз о таком сотрудничестве с «Промальпом» и шла речь на встрече.
Кооператоры в то время были предоставлены сами себе, их самоорганизация шла естественным, как и во всем мире, путем. Общество, взращенное на принципах уравниловки, смотрело на них, как сквозь планку винтовочного прицела. Страна долго не могла оправиться от шока, когда один из московских кооператоров пришел в райком с чемоданом денег платить партийные взносы – что-то около ста тысяч рублей. Получалось, что коммунист честным путем может загребать такие деньжищи, которые не снились не только инженеру, но даже и секретарю обкома! И то, что честно, было страшно и загадочно. Кто не дурак, понимал, что партийная логика неизбежно подведет власть к такому же решению кооперативной «проблемы», которое она приняла когда-то и по отношению к НЭПу. К слову сказать, c тем самым партийцем, который честно решил отдать КПСС взносы на сто тысяч, наши дороги потом пересекутся.
После знакомства мы с Алексеем Михайловичем встречались редко и случайно, так как занимались разными делами. Но кооперативное сообщество жило по одним правилам, с одинаковыми проблемами. Общим для всех занятием было «хождение в Каноссу», иначе назвать обивание порогов в киевских кабинетах за разрешениями разного толка назвать трудно. Чаще всего туда ездили за лицензиями. Это были наши страдания и легальный бизнес столичного чиновничества. Хотя, нужно признать, в те годы жадность их еще не ослепляла. Вот в одной такой командировке в столицу мы и столкнулись с Алексеем в конце 91-го в поезде. К тому времени он уже создал свое предприятие – «Эверест».
Название напомнило мне о его принадлежности к альпинизму, и, кажется, именно тогда, в поезде, он рассказал мне свою кавказскую одиссею, излагая ее достаточно иронично. А лицензия Алексею нужна была на экспорт металла, чему я нисколько не удивился. Через одесские порты тогда что только не отгружали, мне и самому как-то случилось отправлять в Стамбул никель, о существовании которого я ранее знал только из таблицы Менделеева.
Моим занятием в то время было юридическое сопровождение фирмы «Примэкспресс». Она занималась туристическим бизнесом, но не чуждалась и экспортных операций, кое-какие связи для получения лицензий у нас имелись, и этими связями мы поделились с Алексеем Михайловичем. Так в нашем знакомстве был сделан первый шаг к сотрудничеству. Но прошло немало времени, прежде чем был сделан второй. Думаю, тут уже играл роль не случай, а закономерность.