Екатерина Владимировна Цинзерлинг работала в лаборатории и в музее. Научная биография ее интересна и оригинальна. Она окончила два факультета Бестужевских курсов — филологический и естественный, великолепно знала искусство, занималась вначале ботаникой, а затем, увлекшись лекциями А. Е. Ферсмана и А. В. Шубникова, обратилась к минералогии и кристаллографии. В те годы она начинала свои работы по раздвойниковыванию кварца.
Особо надо сказать о Борисе Владимировиче Витовском. По образованию инженер-строитель, он был оригинальным и ярко талантливым конструктором. Придя в лабораторию как механик, он быстро завоевал всеобщее уважение. Он схватывал на лету мысль Алексея Васильевича и сразу претворял ее -в приборы и установки. Связав свою судьбу с лабораторией А. В. Шубникова сначала случайно, он остался в ней на всю жизнь и стал выдающимся специалистом по выращиванию кристаллов. В годы Великой Отечественной войны он вместе с Г. Ф. Добржанским разработал первый скоростной метод выращивания кристаллов. Его исследования по выращиванию кристаллов сегнетовой соли в 1946 г. были обобщены и систематизированы в его интереснейшей кандидатской диссертации, которая, к сожалению, осталась неопубликованной.
В механической мастерской работал Сергей Александрович Тизенгаузен, желчный и неуживчивый потомок прибалтийских баронов. К окружающей его действительности он относился с насмешливым презрением, не упуская случая помянуть о добром старом времени. Даже когда неутомимый Костя Драгунов вытащил его однажды на теннисный корт, «Тизен» желчно заметил, что бегать самому за мячом не только^утомительно, но и унизительно. «Раньше мячи подавали мальчики в белых перчатках», — сообщил он. Эти сожаления о прошлом не мешали ему быть безукоризненно точным и исполнительным механиком и шлифовальщиком. Впрочем, плохие работники в лаборатории не удерживались. При строгости и требовательности А. В. Шубникова работать плохо было просто невозможно.
Всех шлифовальщиков: и брюзгливого «барона» Тизенгаузена, и нагловатого мальчишку М. Н. Абазу, и веселого жизнерадостного Костю Драгунова, и меня учил Алексей Васильевич.
В эти годы зарождалась и становилась на ноги советская пьезокварцевая промышленность. В 1927 г. в Ленинграде было первое совещание по пьезоэлектричеству. Единственным пьезоэлектрическим материалом тогда был кварц, и А. В. Шубников вместе с Б. К. Бруновским начали поиски других пьезоэлектриков среди природных минералов. Техника была самой примитивной, и схема опытов элементарно простой. Кристалл подвешивался на нитке вблизи антенны. Б. К. Бруновский ударял по нему несколько раз куском того же минерала, а Алексей Васильевич слушал в телефон в соседней комнате, считая число ударов и оценивая на слух их силу в баллах. Затем экспериментаторы менялись местами, повторяя опыт. «После достаточной практики, — пишут они, — нам удавалось не только однообразно для каждого вещества оценивать силу воспринятых в телефон звуков, но по характеру их даже отличать друг от друга типичные диэлектрики» [43, с. 370]. Так было проверено 84 минерала из коллекции Минералогического музея и расположено в порядке слышимости в телефон при ударе.
Замечательно, что работа эта была предпринята не столько для поисков новых пьезоэлектриков, сколько для проверки предположения А. В. Шубникова о том, что всякий диэлектрик, в том числе и аморфный, будучи помещен в электрическое поле, будет обладать пьезоэлектрическими свойствами, ибо ориентированное расположение его диполей гарантирует отсутствие центра симметрии [43, с. 368]. Этой работой открывается серия исследований А. В. Шубникова по влиянию симметрии среды на свойства кристалла.
К концу 20-х годов в лаборатории А. В. Шубникова было освоено и налажено производство пьезокварцевых пластинок. Создавал это производство Алексей Васильевич своими руками в буквальном смысле слова, и сам учил каждого из сотрудников искусству обработки камня, которое перенял у уральских гранильщиков в Екатеринбурге [350]. Любовь к работе руками и при этом высокое мастерство отличали А. В. Шубцикова в течение всей его жизни. Работе руками он учил и своих сотрудников, требуя, чтобы каждый опыт был подготовлен и поставлен самим экспериментатором. Уже в последние годы жизни в разговоре со мной Алексей Васильевич горько сетовал, что ныне исследователь обычно работает на кристалле, который выращен не им. Нужно, считал он, самому растить и чувствовать кристалл.