Бывая в совместных командировках по нашей стране и за границей, я имел возможность наблюдать Алексея Васильевича довольно близко. Однажды, оказавшись с ним в гостинице в одном номере, я позавидовал его предусмотрительности, так как многое забыл взять с собой, В ответ на это Алексей Васильевич сказал, что от таких «забываний» легко избавиться, и показал приклеенные к внутренней стороне крышки его чемодана два списка: «Что должно быть в чемодане всегда» и «Что должно быть в чемодане во время командировки за границу». Я оценил и простоту решения, и детальность «разработки», включающей и кипятильник и даже нитки с иголкой.
А. В. Шубников обладал своеобразной способностью видеть то, что многим видеть не дано. Однажды, проходя по улице Севастополя, я обратил его внимание на то, что через цветник одного из бульваров протоптана пешеходами дорожка, несмотря на поставленные заграждения, и посетовал на это. К моему удивлению, Алексей Васильевич, любивший зелень и цветы, меня не поддержал и сказал: «Ограждения бесполезны. Если где-либо дорожка протаптывается, то лучший способ бороться с „нарушением" — сделать по этому месту „законную" дорожку, так как ясно, что именно здесь она больше всего нужна».
В 1960 г. мы ездили в Лондон и остановились в гостинице «Эмбеси» на улице Бейсвотер, неподалеку от Советского посольства. В первый день Алексей Васильевич принял участие в коллективном осмотре города. На следующий день он решил осматривать город самостоятельно. Я опять провел целый день с нашими товарищами, бродя по улицам, осматривая памятники, здания, музеи. Вернувшись в номер, я застал Алексея Васильевича в добром настроении и рассказал ему об увиденном. Он внимательно выслушал, улыбнулся, одобрил наши маршруты и в заключение сказал: «Есть два способа осматривать новый город и жизнь в нем. Один использовали Вы, двигаясь по городу. Я предпочел другой: выбрал „пост наблюдения” на Бействотер, смотрел, как город и люди движутся мимо меня, и увидел, пожалуй, не меньше, чем Вы».
А. В. Шубникову не было чуждо ничто человеческое. Он любил цветы — в саду и в горшках, но не срезанные (!), умел профессионально сделать фотографии, любил живопись, поэзию, в частности Маяковского, музыку, хорошо играл на гитаре. Зачастую бывал прост и откровенен' до детской непосредственности. Вскоре после избрания А. В. Шубникова в действительные члены Академии наук сотрудники спросили у него, каковы были его личные ощущения после избрания. Алексей Васильевич рассмеялся и сказал: «Ощущения хорошие, но странные. Вот иду я и чувствую будто на груди у меня висит дощечка, на которой большими буквами написано „АКАДЕМИК"».
Таков был Алексей Васильевич Шубников, человек с незаурядным талантом ученого и яркими особенностями характера.
Л. М. Беляев
26 октября 1941 г. в соответствии с планом эвакуации А. В. Шубников был отправлен с Ярославского вокзала с предписанием прибыть в г. Казань. Приехав в г. Свердловск и остановившись у академика А. Е. Ферсмана, А. В. Шубников получил официальное предложение организовать лабораторию по изготовлению пьезокварцевых пластин. Приняв это предложение, он создал такую лабораторию и руководил ею до мая 1942 г., до переезда в с. Филатово, где разместилась эвакуированная из Москвы Кристаллографическая лаборатория.
Знакомство с Алексеем Васильевичем во внеслужебном плане у меня произошло в декабре 1941 г. в г. Свердловске. Закончив дела по эвакуации лаборатории из Москвы, я приехал в Свердловск и получил приют в семье Алексея Васильевича, которая жила в большой аудиторной комнате какого-то техникума. Перед уходом на работу мы обсуждали первоочередные дела на день. Алексей Васильевич уходил на работу очень рано. Если машины не было, он уходил в 6 час утра и шел пешком через весь город. Если была машина, то он задерживался до 7 час. Возвращался обратно довольно поздно вечером. После ужина, когда его семейство ложилось спать, мы начинали беседу о житье-бытье.
Еще до отъезда из Москвы в эвакуацию А. В. Шубников часто говорил, что наша столица не может и не должна быть сдана ни при каких условиях! Он верил в победу, был готов сам пойти в армию, но ясно сознавал, что важнее участвовать в выполнении оборонных заказов лаборатории. Во время этих бесед я узнал его биографию, этапы его научной деятельности: лаборатория Ю. В. Вульфа в МГУ и Университете им. А. Л. Шанявского, Свердловский университет, кристаллографический сектор Ломоносовского института в Москве. В свою очередь я рассказал собственную биографию человека, пришедшего в науку из рабочих-горняков.