Маркграф явился в Бруиден да Ре после того, как звон церковного колокола оповестил жителей острова о смерти вдовы пекаря, а по округе разнёсся слух о том, что совершилосьочередное убийство. Расспросив островитян, Эд де Туар очень скоро нашёл источник этих слухов и, рассерженный, немедленно отправился в поместье графини де Лармор.
- Мессир граф, Алекто находится под сильным впечатлением от смерти Мартины: ведь женщина умерла у неё на руках, - вставила графиня в поток взволнованной речи собеседника. – Полагаю, у моей дочери есть причины заявлять о том, что Мартина была отравлена. И я не думаю, что Алекто сомневается в ваших полномочиях, мессир. Всё, чего она хочет, это привлечь внимание местных властей к череде смертей, произошедших на Раденне за столь короткий срок...
Уловив недовольство маркграфа, Бертрада быстро прибавила:
- Но обещаю вам, мессир, что поговорю с ней, как вы того желаете.
Графиня де Лармор сидела в своём любимом кресле у камина, от которого веяло жаром, и, сложив руки на коленях, с затаённой тревогой следила за шагавшим из угла в угол маркграфом.
Сейчас она боялась одного: что Эд де Туар, в котором она видела своего будущего родственника, из-за возмутившего его поведения Алекто расторгнет помолвку. В последний раз, когда они говорили о будущем обручённых, Бертрада просила маркграфа поторопиться со свадьбой. Тот ответил ей, что свадьбу сыграют сразу после окончания Трескового карнавала и затем отправят новобрачных в Лютецию. Хотя графине очень не хотелось расставаться с Алекто, она понимала, что только вдали от острова девушка будет в безопасности. События последних дней заставили Бертраду пережить серьёзные волнения и страхи: что-то злое, разрушительное входило в размеренную (с позабытыми потрясениями минувших лет) жизнь обитателей Бруидена да Ре. Графиня уже не могла легкомысленно отмахнуться от знаков, которые ей подавало небо: несчастный случай с Мадободом и внезапная необъяснимая смерть Мартины были первым предостережением.
- У Алекто очень впечатлительная натура, - продолжала Бертрада, будто оправдываясь перед маркграфом за дочь. - Гибель Мадобода для всех нас горькая утрата и жестокое потрясение. Но Алекто скорбит о нём больше других... Этот старый слуга был из тех, кому в таком имении, как Бруиден да Ре, трудно найти замену...
- Кстати, об имении! – воскликнул Эд де Туар, не дав графине договорить и останавливаясь напротив кресла, в котором она сидела. – Между нами говоря, ныне всё, что касается Дома папоротников, начинает обрастать невероятными слухами. Местные шепчутся о каких-то трагедиях прошлых лет, призраках рода де Лармор, проклятом наследстве. Я на острове немногим больше десяти лет, но вы, мадам, что вы об этом знаете?
- Проклятия? – изумилась Бертрада. – Ну что вы, мессир, я никогда об этом не слышала. Вот уже почти два столетия род де Лармор живёт на этой земле, и, если верить семейным преданиям, несчастьям или каким-либо страшным трагедиям в этом доме не было места. Что касается призраков, о которых сплетничают суеверные люди, то лично я, сколько здесь живу, ещё не встретила ни одного из них.
- Гм... – Маркграф с задумчивым видом потёр переносицу. – Наверное, глупо было бы верить, но некоторые старожилы полагают, что призраки рода де Лармор имеют какое-то отношение к маяку.
- Это сущий вздор! – возразила Бертрада. – Смотритель маяка, если речь идёт о нём, никакой не призрак. Это такое же, как мы с вами, смертное существо из плоти и крови...
- А ещё говорят, будто Мартина, вдова пекаря, была колдуньей и умела говорить с призраками, - не унимался маркграф. - Она могла видеть их так же ясно, как я сейчас вижу вас. Не напрасно же её мысли постоянно вертелись вокруг братьев Лармор, Харибальда и Вальдульфа. Она не только говорилао них– она говорилас ними,вернее, с их призраками!
- О мессир! – не выдержав, воскликнула Бертрада. – Оставьте мёртвых в покое! Подобные разговоры совсем уж не к лицу мужчине вашего возраста и, простите, положения...
Эд де Туар пристально посмотрел на неё и собирался было снова открыть рот, но графиня опередила его:
- Мартина была кроткой и набожной женщиной – это вам скажет любой житель округи или даже всего острова. Какое уж тут колдовство?! Ну подумайте сами, мессир...
В голосе Бертрады звучал укор: как будто мудрая наставница терпеливо поучала своего неразумного, склонного к поспешным необдуманным выводам воспитанника.