- Алекто! – раздался вдруг женский голос, который звенел от отчаяния. – Не делайте этого! Разве вы ещё не поняли, что эликсир принадлежит морганам? Никто из людей не должен касаться его, ибо это священная реликвия древнего народа морганов... вашего народа, Алекто...
- Заткнитесь, Радегунда! – рявкнул герцог Ортенау и повернулся к женщине, которая всё это время стояла за его спиной, так что её лицо оставалось в тени. – Вы что же, забыли наш уговор? Тогда мне придётся повторить его: вы сможете говорить лишь тогда, когдаяпозволю!
Лицо герцога исказилось от ярости, и он резко вскинул руку, будто собирался ударить свою спутницу.
В тот момент, когда, как Алекто казалось, герцог со всего маху отвесит Радегунде пощёчину, послышался крик. Кричал один из мечников, сопровождавших герцога. Дуан Бальд направил на него факел, и он высветил потрясшую всех картину. Не бросив ни факела, ни меча, воин из свиты герцога пытался оказать сопротивление человеку, который схватил его сзади за горло. Алекто с изумлением узнала нападавшего: это был Обер Видаль.
Для раздумий не было времени. Другой рыцарь с обнажённым мечом тут же ринулся на помощь своему товарищу. Флориан, выпустив руку Алекто, набросился на него и попытался выхватить у него меч. Герцог Ортенау что-то торопливо искал за широким кожаным поясом; Алекто, заметив его движение и блеск короткого стального лезвия, громко крикнула:
- Мессир де Сен-Брие, осторожно! Сзади!
Бывший крестоносец (если, конечно, таких рыцарей можно было считать бывшими) отпрыгнул, сжав кулаки и пригнувшись, твёрдо намеренный не дать себя зарезать без боя. Взгляд Алекто заметался между кинжалом герцога, занесённым над Флорианом, и факелом в руках центенария. Увидев на полу довольно увесистый камень, Алекто схватила его и швырнула в герцога. Камень угодил в предплечье герцога, и тот, вскрикнув от боли, уронил кинжал.
- Бегите отсюда, Алекто! – крикнул Флориан. – Бегите сейчас же!
Ему удалось выбить меч из рук противника, но в следующее мгновение тот ударил его головой в лицо. Алекто растерялась. Разве можно бежать, оставив в беде того, кто спас тебе жизнь? Кто совсем недавно признавался тебе в любви? Того, кто был готов пожертвовать собой ради тебя?..
Дальше всё происходило как в тумане. Герцог Ортенау подобрал свой кинжал и медленно двинулся к Алекто.
- Мне нужен эликсир! – зарычал он. – И ты, проклятое отродье морганов, раздобудешь его для меня!
- Нет, я не стану этого делать! – дерзко заявила Алекто, оскорблённая тем, как её назвал брат короля, и, оценив обстановку (деваться было некуда), попятилась. – Я передумала спускаться!
- Ах, так? Ты передумала? Ты смеешь возражать мне, брату короля? – проговорил герцог таким тоном, словно сожалел о несговорчивости девушки. И внезапно, переменившись в лице, крикнул: – Тогда – умри!
Одним прыжком герцог бросился на девушку, и они покатились по сырому каменному полу. Алекто отчаянно отбивалась, но мужчина был тяжелее и сильнее. Лезвие кинжала несколько раз полоснуло её по шее и плечу. Алекто извивалась как могла, но герцог коленями прижимал её к земле, и она уже не могла пошевелиться.
Вот герцог занёс над ней кинжал; от страха у Алекто зашевелились волосы на голове, а тело будто вмиг заледенело. Во взгляде герцога Ортенау, которыми он впился в её глаза, всё перемешалось: ярость, ненависть, презрение. Но для Алекто в этом взгляде читался один-единственный приговор – смерть.
Девушка не успела зажмуриться, как кинжал с силой обрушился на неё. Но каким-то чудом он вдруг описал кривую и высек искры из каменного пола.
Глаза герцога расширились, на лице появилось изумление. Он закачался над Алекто, а затем, словно падающая башня, рухнул вперёд. Из его спины, между лопаток, торчала головка эфеса меча.
- Эликсир... эликсир жизни... – выдохнул герцог. И всхлипнул напоследок: – Он – мой...
Высвобождаясь, Алекто оттолкнула его голову. Герцог Ортенау был мёртв.
Появившаяся из темноты Радегунда подхватила девушку под мышки и помогла ей встать.
- Мадемуазель Алекто! Госпожа моя, с вами всё в порядке? Вы не ранены?
- Нет, я не ранена... – неслышно, одними губами ответила Алекто.
Пошатываясь, она приходила в себя; её одежда была залита кровью герцога. Девушка дрожала как в лихорадке, по щекам текли слёзы.
А в нескольких шагах от неё стоял тот, кто, вонзив меч в герцога Ортенау, спас ей жизнь. Только на сей раз это был не храбрый рыцарь Флориан де Сен-Брие. И не странствующий менестрель Обер Видаль.