И тут произошло нечто странное. В тот самый миг, когда стрела должна была полететь в сторону графа, лучник вдруг резко дёрнулся, его лицо исказилось, и он с глухим стоном рухнул на землю.
Алекто, наблюдавшая за всем с отчаянием обречённой на поражение, изумилась увиденному. В первый момент она подумала, что лучника поразила длань Всемогущего, но, заметив вонзившийся между лопаток веретенообразный клинок, поняла, что смерть пришла откуда-то ещё. Девушка подняла взгляд. Центенарий и его лучники беспорядочно рассыпались по башне маяка с испуганными криками, отбиваясь от неких неведомых и пока невидимых противников, напавших на них с тыла.
Алекто попыталась в полутьме разглядеть нежданных спасителей, но тщетно. Она видела лишь неясные тени, которые передвигались с молниеносной скоростью, разя направо и налево тонкими клинками из голубоватой стали.
- Обер, – раздался голос графа де Лармор, – помогите мне перенести мессира де Сен-Брие!
Менестрель тут же схватил рыцаря под мышки, а граф взял его за ноги. Флориан слабо застонал. Его пальцы, по которым струилась кровь, по-прежнему судорожно сжимали древко стрелы, словно это была последняя ниточка, связывающая его с жизнью. С его бледного как полотно лица ручьями тёк пот.
Алекто слышала топот ног и голос Дуана Бальда, пролаявшего лучникам приказ перегруппироваться и начать новую атаку. Девушка бросилась следом за своими спутниками и в следующее мгновение удивилась внезапно наступившей тишине. Она обернулась. Это было настоящее волшебство: стена воды, обрушившейся откуда-то сверху, образовала неприступный барьер между ними и лучниками.
- Невероятно... – прошептала потрясённая Радегунда. И затем, взглянув на Алекто, радостно прибавила: – Этоони... Морганы пришли к нам на помощь!
Снова застонал Флориан, и Алекто, обеспокоенная, метнулась к нему.
- Сюда, – предложил менестрелю граф Вальдульф, мотнув головой в сторону стены. – Давайте его положим.
С тысячей предосторожностей они уложили Флориана на пол. Обер снял со своих плеч плащ, скатал в валик и осторожно подсунул его под голову раненого.
- Он умирает, – склонившись к женщинам, печальным шёпотом сказал Вальдульф де Лармор. – Мой старый друг... мой боевой товарищ...
Его голос дрогнул и оборвался. После этого Алекто и граф растерянно переглянулись, как две сироты.
- Необходимо найти эликсир жизни, – после короткого раздумия решительно заявила Алекто. – Ради него, – указала она на Флориана.
- Где же вы будете его искать? – удивился Обер. – Кто знает, как далеко волна отнесла мессира маркграфа? Может быть, его уже вынесло в открытое море?
- Значит, туда я и отправлюсь, – твёрдо произнесла Алекто и сделала шаг по направлению к гроту.
Флориан, пребывавший в полубессознательном состоянии, пошевелился. Собрав остатки сил, он обратился к Алекто:
- Не нужно, мадемуазель Алекто... Видно, моё время пришло, и, знаете, я даже счастлив, что умру как рыцарь, защищавший даму своего сердца... Останьтесь со мной, Алекто... прошу вас...
Алекто собиралась возразить, но тут произошло ещё одно чудо. Каменная стена маяка растворилась в дивном голубоватом свечении и стала совсем прозрачной. Алекто различила неясный силуэт, который направлялся к ней... всё ближе и ближе, пока, наконец, обрёл контуры гибкого мужского тела. Алекто, Радегунда, граф Вальдульф и Обер не шелохнулись, ошеломлённые, не в силах отвести от него глаз.
Радегунда первой пришла в себя. Повернувшись к остальным, она сказала громко и торжественно:
- Тёмный Самайн наступил! Дверь между мирами живых и мёртвых открыта!
Алекто узнала человека, выступившего из голубоватого мерцающего света. То был король л’Аодрен, владыка морганов и её родной отец. А мгновение спустя его властный и вместе с тем тёплый голос зазвучал у неё в голове:
- Время остановилось, Алекто, но ненадолго. Оно ждёт священные слова магического заклинания. Возьми и раскрой его...
С этими словами король л’Аодрен протянул ошеломлённой девушке прямоугольный кожаный футляр, который она видела в последний раз в руках маркграфа. Алекто с безграничным благоговением сняла футляр, высвободив хрупкий стеклянный предмет, своей формой напоминавший песочные часы.
-Peoc’h war an dour, peoc’h’a’n douar...
Читая заклинание на удивление отчётливым голосом, Алекто держала сосуд с эликсиром жизни перед лицом Флориана. Тот широко распахнул глаза, и синее свечение, исходящее от сосуда, отражалось в его чёрных зрачках, наполняя их необыкновенной лазурью. Каждая чёрточка его лица излучала теперь безмятежное спокойствие и счастье.